представляющих никакого интереса продуктов распада личности, вооружились скребками и двинулись к сто ку нечистот, толкая перед собой всю кучу разом. При этом они пели гимн катка «Молитор», сочиненный еще в 1709 году Вайяном-Кутюрье[17]:
Господа,
Соблаговолите, пожалуйста,
Очистить каток,
Чтобы дать нам возможность
Произвести уборку.
Все это сопровождалось гудками клаксона, чтобы даже самые закаленные души содрогнулись от ужаса.
Те, кто еще катался, аплодисментами приветствовали такую инициативу, и мусорный люк, поглотив все останки, захлопнулся. Шик, Ализа и Колен вознесли краткую молитву и заскользили по льду.
Колен не спускал глаз с Ализы. По странной случайности на ней был белый свитер и желтая юбка. Ботинки ее тоже были бело-желтыми, и каталась она на «канадах». Дымчатый цвет ее шелковых чулок оттенялся белыми носками, которые она подвернула, чтобы прикрыть верхнюю часть низких ботинок, зашнурованных белыми шнурками, трижды обмотанными вокруг лодыжек. К этому надо добавить ярко-зеленую шелковую косынку и на редкость густую копну вьющихся белокурых волос, которые обрамляли ее лицо. Она смотрела на мир широко открытыми синими глазами, а занимаемая ею часть пространства во вселенной была ограничена гладкой золотистой кожей. Руки и икры у нее были круглыми, талия – тонкой, а бюст очерчен очень четко, словно на хорошей фотографии.
Колен отвел взгляд, чтобы обрести равновесие. Ему это удалось, и, опустив глаза, он спросил Шика, как тот себя чувствует после паштета с угрем.
– Не напоминай мне об этом, – сказал Шик. – Я всю ночь ловил рыбу в своей раковине, надеясь, что и мне удастся поймать угря. Но попадались только форели.
– Николя и из них что-нибудь приготовит! – заверил его Колен. – У вас удивительно талантливый дядя, – сказал он, обращаясь уже к Ализе.
– Он – гордость семьи, – ответила Ализа. – Моя мать все не может утешиться, что вышла замуж за какого-то там доктора математических наук, в то время как ее брат так преуспел в жизни.
– Ваш отец – доктор математических наук?
– Да, он профессор Коллеж-де-Франс[18] и действительный член Академии наук или что-то в этом роде… – сказала Ализа. – Стыдно… в тридцать восемь лет. Мог бы и постараться. К счастью, есть дядя Николя.
– Разве он не собирался прийти сюда сегодня? – спросил Шик.
От светлых волос Ализы исходил изумительный аромат. Колен посторонился.
– Видимо, он опоздает. Утром у него возникла какая-то новая идея. Давайте пойдем ко мне обедать, ладно? Тогда мы узнаем, во что он ее воплотит…
– Отлично, – сказал Шик. – Но если ты рассчитываешь, что я приму твое приглашение, у тебя превратное представление об объективной реальности. Тебе необходимо найти себе пару, чтобы нас было четверо. Иначе я не пущу Ализу к тебе, сам должен понимать.
– Нет! – запротестовал