полчаса после Слепого вернулся Лорд. Рассветный эльф, обмотанный эластичным бинтом. В чужом берете, с какой-то побрякушкой на шее и еще более пьяный, чем пару часов назад. Выгрузил из карманов мятые купюры и поругался со мной, потому что моя нога каким-то образом оказалась под его подушкой. Он наговорил много обидного про мои ноги, демонстративно сменил наволочку и опять смотался.
Когда он уехал, я наконец сообразил, что за новое украшение болталось у него на шее. Это был зуб Черного на серебряной цепочке.
А следующую ночь я провел в изоляторе. В маленькой комнате, сплошь обитой губкой. Сверху губку обтягивал веселенький желтый ситец в цветочек. Еще здесь имелся наполовину утопленный в стене унитаз, замаскированный под мусорное ведро с откидывающейся крышкой. Тоже обитый губкой и веселеньким ситцем. И матовый плафон на потолке. Больше не было ничего. Идеальное помещение для размышлений и сна. Мне не мешало бы отсиживаться здесь раз в неделю все первые полгода пребывания в Доме. Только тогда я не знал, что это так приятно. Жители Дома давно прибрали к рукам этот курорт, и попасть сюда можно было только двумя способами. В наказание за какой-нибудь проступок или выклянчив такую возможность в Могильнике. О втором варианте я не знал. Тем более не представлял, что пребывание в Клетке можно кому-то передарить, как это сделал Табаки.
Медицинский осмотр для одной половины обитателей Дома был еженедельным, для другой – ежемесячным. Когда я жил с Фазанами, была еще категория «А» – те, кого осматривали каждый день. У Фазанов таких было шестеро, а остальные мечтали к ним присоединиться. Категория «А» давала поблажки в режиме, право на дневной сон и особое меню с диетическими салатами и витаминизированными напитками. К медицинским осмотрам готовились очень тщательно, записывая свои жалобы в специальные блокноты. В своем разграфленном на дни и часы блокноте я рисовал карикатуры, так что его у меня отобрали.
Сегодня я впервые поехал на осмотр в составе четвертой. Пока мы ждали своей очереди, Лэри соорудил на стене лазаретного коридора композицию из жеваных жвачек с окурком посередине, а Табаки изрисовал себе физиономию жуткими полосами и ромбами.
– Надо же чем-то и Пауков развлекать, – объяснил он мне. – Работа у них тяжелая, жизнь неинтересная, на оригинальный грим в стиле «КИСС» им всегда будет приятно посмотреть.
Грим в стиле «КИСС» никого не обрадовал. Скорее, вызвал подозрения. Табаки долго отмывали в процедурной, чтобы проверить, не скрывает ли он под ним следы каких-нибудь болячек. Наконец, отмытый до блеска, розовый, с мокрыми ушами Шакал выехал из процедурной, размахивая белой бумажкой, похожей на чек.
– Видали? – хвастливо поинтересовался он, демонстрируя нам этот клочок. – Любят меня здесь, чего греха таить! Я в Могильнике привилегированное лицо!
– Ну и зачем тебе это понадобилось? – спросил его Лорд. – С прошлого раза недели не прошло.
– А я подарю его Курильщику, – объяснил Шакал. – Надо же иногда делать людям приятное.
– Ты уверен, что он будет рад? – усомнился Лорд.
– Пусть только попробует не обрадоваться!
Я