им, чтобы посмотреть окрестности. Деревня оказалась маленькой – не больше сорока домов. Хотя то, что я увидела, домами назвать трудно. Сложенные из камня строения имели размытые границы жилья человека и скота.
Мужчины на тележках вручную везли очередную партию камней для строительства. Женщины хлопотали по хозяйству, полусидя что-то делая в емкостях разного размера. Если появлялся ребенок, то он обязательно был в контакте с взрослым. Ценность потомства в таких суровых условиях, видимо, возрастает в разы. Маленькие детки не сходили с рук взрослых. В одном из домов я подсмотрела за подростком, который тщательно причесывался, глядя в отражение в окне. Единственный атрибут или намёк на цивилизацию – замки на дверях, которые как-то по-особенному светились в лучах восходящего солнца.
Что заставляет людей жить в таких условиях? Видимо, это их мир. Другой пока не уместен в их реальности. Зачем нам показывали такие сложности бытия? Наверное, чтобы убедить, что даже в таких условиях можно сохранить искренние, добрые и открытые лица, неотягощенные искусственными масками социума. И танец, который нам предстояло увидеть, больше подходил для гостей, чем для местных.
Репетиция в монастыре началась под звуки труб и лязганье металлических тарелок, создавался звук особого диапазона. В центре несколько монахов под пристальным взором главного управителя танца начали двигаться по кругу против часовой стрелки, выполняя одни и те же движения. Я пыталась понять, что происходит в этот момент. Раскручивая свои поля и сонастраиваясь коллективно, они реально открывали портал для тех, кому этот танец был исполнен. Духи явно были разные, и почувствовав их присутствие, мне захотелось включить защиты.
После репетиции мы должны были поехать в поселение кочевников Чонг Па. Пока собирались, девчонки поделились ощущениями и сошлись в одном – хотелось защиты. У меня с собой «чисто случайно» оказалось маслице из православного Храма. Я им помазалась и предложила девочкам. И тут мне неожиданно одна из наших предложила:
– Смотри, вон, француженке плохо, предложи ей.
Я машинально повернулась, увидела сидящую на ступеньках женщину и протянула флакон. Она понюхала содержимое и…потеряла сознание. Я очень сильно испугалась, и мое сознание, разогретое ощущениями в монастыре и реакцией на освещенное масло, не нашло ничего лучше, чем начать читать молитву «Отче наш». Тут же подоспели служащие гостиницы с кислородными баллонами и стали оказывать женщине первую помощь. Я же стала объектом шуток со стороны девчонок. Меня не покидало ощущение присутствия разных духов вокруг, будто через танец открылся затвор в пространстве. Понятное дело, что смех – это одна из защит, но мне было явно не до него.
До кочевников мы добрались быстро. Несколько натянутых шатров с незамысловатой утварью, кастрюльками, подстилками – это все, что составляло быт этих людей. В поселении в основном находились женщины и дети. Вдалеке паслись стада овец. На подстилках сидели несколько разновозрастных женщин. Одна