Нежные щечки. Нацуо Кирино

заднюю часть большой автобус, явно не новый и без колес. Дом был погружен в темноту, но в автобусе, подключенном к генератору, ярко горел голубоватый свет, как в торговых киосках по вечерам.

      – Добрый вечер! – Касуми положила мокрый зонт на ступеньки автобуса и постучала в дверь.

      На двери была наклеена пластиковая табличка, на ней фломастером написано: «Общество “Парадайз”».

      – Кто там? – спросил мужской голос.

      – Сэнсэй, это я, Мориваки.

      – А, Касуми-сан, заходите-заходите.

      Щуплого вида пожилой мужчина, ниже Касуми ростом, открыл складную дверь-гармошку. Все окна в автобусе были закрыты, и оттого внутри стояла духота. Вентилятор, покачиваясь из стороны в сторону, гонял по автобусу тепловатый воздух.

      – Жарко, наверное. Пришлось окна задвинуть от комаров.

      – Извините, сэнсэй, что беспокою в такое позднее время.

      Касуми, озабоченно посмотрев на рукав футболки, промокший под дождем, зашла внутрь. У старика были посетители: две женщины средних лет, расположившись в углу автобуса, в тишине читали Библию. Касуми поклонилась женщинам и, поджав под себя ноги, присела перед стариком. Огата, в белой рубашке с отложным воротником и серых брюках, спокойно сидел на небольшой подушечке. Его скромный наряд оставался неизменным круглый год. Зимой он надевал куртку, протертую на локтях, или накидывал свалявшийся свитер. Огате было чуть за шестьдесят, взгляд проницательный, лицо моложавое.

      – Сегодня ведь одиннадцатое. Что-нибудь случилось? – Огата помнил, что одиннадцатое число было важным для Касуми.

      Касуми кивнула:

      – Да так, по мелочам.

      – Похоже, что-то не очень хорошее?

      – Да. Исияма-сан развелся. Его жена сказала, что он весь в долгах и она не знает, где он.

      – Исияма-сан? – переспросил Огата, будто не веря своим ушам. – Интересно, что случилось.