мокрой броне черная живая стена. Моряки стояли плотно, по трое в ряд. Сто тридцать человек…
Солнце еще не взошло. Настойчивый ветерок нагонял с моря прохладу. Было зябко и неуютно.
Лейтенант Хигер, стараясь казаться солидным в свои двадцать два года, скомандовал:
– Левый фланг! Подровнять носочки! Румянцев, не выпячивайте живот!
– А ему трудно, товарищ лейтенант! – весело пояснил кто-то из строя. – Он на камбузе две порции рубанул.
Вспыхнул недолгий, сдержанный смех. Хигер невольно улыбнулся, видя, как левофланговый, самый маленький из всех краснофлотец, шустро втянул живот и несколько отклонился назад…
Костю Румянцева за его несколько комичную внешность – широченные флотские брюки, не по росту просторный бушлат, а главное, за веселый нрав знали все.
Настроение в строю было торжественное и тревожное. Настал день, к которому они готовились более двух недель, а может, и всю свою довоенную службу, – день выхода в море, в точку якорной стоянки. Само слово «стоянка» рождало в душе тревогу. Моряк всегда, сколько он есть, – воплощение движения и борьбы со стихией. Движения на корабле сквозь живые горы волн, сквозь непогоду. Моряк всегда, сколько он есть, связан с мощными паровыми и электрическими машинами, с задачей умело управлять ими. Моряк – всегда сама ловкость и расторопность. А тут… Огромная железная коробка… Без хода, без пара, без руля. Непривычно…
Из-за боевой рубки вышла группа штатских и военных – приемная госкомиссия. От группы отделился командир плавбатареи.
Стараясь чеканить шаг по мокрой броне, лейтенант подошел к командиру батареи, четко доложил о том, что личный состав по случаю выхода в море построен.
Выслушав рапорт, Мошенский поздоровался с моряками. Мощное «здра…» громыхнуло ему в ответ. Мошенский поднялся на мостик. Теперь он видел всех до единого человека. Строй ждал, что скажет командир. Выражение скованности на лицах сменилось вниманием.
– Товарищи! – Мошенский волновался. Ему не хватило воздуха. Он вдохнул полной грудью и с новой силой произнес: – Товарищи! Отныне мы – боевая единица Черноморского флота. Нам приказано выйти в море и стать на якорь на подступах к Севастополю…
Мошенский предельно коротко изложил основные задачи плавбатареи. Их было три. Первая: не допускать вражескую авиацию к главной базе флота, расстраивать зенитным огнем боевые порядки самолетов противника, срывая тем самым прицельное бомбометание по базе и кораблям. Вторая: быть готовыми к отражению атак подводных лодок и торпедных катеров. Задача третья: постоянно наблюдать за воздухом и морем, своевременно оповещать командование ПВО флота о появлении морских и воздушных сил врага, а также о сброшенных с его самолетов минах.
– Нам будет трудно. Особенно на первых порах… Жизнь всего экипажа будет зависеть от того, насколько быстро сориентируемся мы в новой обстановке, войдем в нее, от того, насколько быстро сладим нашу стрельбу, насколько метко будем вести огонь. Боевой корабль, когда его бомбят, может маневрировать, уклоняться. Мы же уклоняться, маневрировать не можем. Зенитчики наземных батарей могут во время бомбежки укрыться