А там крышка погреба открытая. Еще, помню, спросил у Крепыша: зачем в бане погреб?
– А гном-то где оказался? – перебил рассказчика Вонюша. – В погребе?
– А погреба-то и не было! – торжествующе заявил Везунчик. – Вместо погреба – пещера там! Длиннющая. Мы, конечно, туда сразу не сунулись, не дураки. Подождали, пока гном вернется. Помните, мы еще тогда обед пропустили? Ну вот, дождались, пока повар вылез с какой-то корзиночкой в руках, крышку закрыл и ушел. Мы и пошли на разведку, прихватив один из запасенных в бане факелов. Там же тьма тьмущая, в пещере… Думали, у гномов там склад всякой жратвы. Ага, как бы не так! Пещера тянется метров пятьсот и соединяется с еще более крупной. А там – база. Барак какой-то, несколько караульных с карабинами и гномы в глине у ручья копаются, добывают ее, что ли. Солидно все, электричеством освещено. И самое главное – пещера дальше уходит, на восток, если мы с Крепышом не напутали. Подземный ручей оттуда стекает, сквознячком немного потягивает, значит, должен быть выход. Можно рискнуть, всяко безопаснее по пещере чапать, чем по джунглям. И заодно оружие у караульных захватить. Они же там спят на посту – чего под землей опасаться?
– Вот оно как, значит! – задумчиво почесал затылок Вонюша. – Тут есть что обсудить! Потом. А сейчас пора – Мерзавр нас уже ищет!
Глава 4
За обсуждением столь ошеломляющих новостей мы все же слишком засиделись в убежище. Мерзавр уже рвал и метал, отправив на участок все группы варваров и недосчитавшись нас. Крепыш, как шедший последним, даже огреб тычок дубинкой в спину. Не сильный – гном-то догадывался о причинах задержки. Сам вечерком будет настойку из добытого нами сока потреблять, но вид же сделать надо. Для удержания авторитета бригадира на подобающем ему уровне. Хотя, если бы Мерзавр узнал, что именно мы за чаркой обсуждали, бил бы в полную силу!
Бегом добрались до сарайчика, где под охраной немцев-караульных с огнестрелом в руках хранились орудия нашего тяжкого труда. Инструменты сдавались на склад каждый раз, как мы по какой-либо причине покидали участок и брались обратно под подпись. За утерю – голову на частокол. Конечно, никакую «подпись» мы не ставили, просто дородная немка-кладовщица старательно записывала номер, обозначенный на нашитом на одежду каждого заключенного лоскутке ткани.
Кстати, одежда тут была у каждого своя, в которой тот попал в неволю. Видимо, немцы не находили нужным тратить мощности своей текстильной промышленности на одеяния заключенных. Нет, совсем оставить нас без одежды немецкий ордунг не позволял, поэтому раз в год каждому был положен кусок ткани размером примерно метра полтора на метр и сандалии на веревочках с деревянной подошвой. И крутись как хочешь. Вот почему варвары даже в плену выглядели соответственно своему названию – собственная одежда у них была из кое-как скрепленных кусочков шкур и быстро приходила в негодность. Положенный же мне кусок ткани благополучно зажал Мерзавр, посчитав, что обойдусь одеждой, в которой прибыл. Она действительно по местным меркам была