и дыры в стенах, опорах и крышах. Складывалось впечатление, что рыбаки – удивительно неприхотливый народец, которому совершенно не важно, где жить. Лишь бы была коробка, куда можно забираться после очередной вылазки в открытое море, да женщина из того же теста, готовая терпеть постоянную вонь и окружающую убогость. Конечно, тут легко было перепутать причину и следствие, ведь даже прожженный рыбак ни за что не отказался бы от льняных простыней и хорошего вина. Но Шар Предназначений не оказывает услуг, не идет милосердно навстречу; если ты рожден быть рыбаком, тебе не стать королем или купцом. Твой удел – это сети, лодка и море. И тут важно понять, что Шар не делает тебя кем-то – он всего лишь говорит тебе, кто ты есть. Он просто констатирует факт.
Обходя хаотично расставленные домишки, мы вскоре выбрались на берег. По счастью, не все рыбаки пребывали в открытом море: три мужика, все как один растрепанные и грязные, восседали на старых, плохо сбитых ящиках, перевернутых кверху дном. Завидев нас, они тут же попрятали взгляды в грязно-зеленый песок. Надо думать, полицейским тут не слишком-то рады.
– Добрый день, господа! – поздоровался я, когда мы остановились футах в пяти от их «ящичной» компашки.
– Добрый, сэр, – ответил за всех рыжий мужчина с бакенбардами, переходящими в неаккуратную, клочковатую бороду. Правый глаз незнакомца был затянут уродливым бельмом.
– А не хочет ли кто-то из вас, друзья, – сказал я, уперев руки в бока, – помочь следствию не словом, а делом?
– Любое дело денег стоит, – буркнул рыжий, оглаживая бороду.
Судя по манерам и колоритной внешности, кто-то из его предков – возможно, дед или прадед – был лепреконом.
– Зато честно, – усмехнулся я, покосившись на стоящих позади сержантов.
Они поддержали мое веселье робкими улыбками.
– И сколько же вы хотите, уважаемый? – спросил я.
– Зависит от того, чего желаете вы, сэр.
– Попасть на борт «Дядюшки Скрэби».
– Куда, сэр? – неуверенно хмыкнул рыжий.
Он покосился на друзей, а потом спросил:
– Простите мне мой интерес, сэр, но… что вы там забыли?
– Это закрытая информация, – отрезал я.
– Следовало догадаться!.. Ну да в любом случае, мы на шхуну старины Скрэби ни ногой, – покачал головой собеседник. – Это, знаете ли, все равно, что могилы грабить, сэр.
– Боюсь, эту могилу уже ограбили до нас, – вынув из кармана снимок пуговицы, я продемонстрировал его рыбаку.
– Это еще что такое? – недоуменно спросил рыжий.
– Обломок пуговицы с символикой «Дядюшки Скрэби», – пояснил я. – Видите характерную «Д»?
То-то.
– Кажись, и впрямь она, – нехотя признал рыбак. – И где, интересно, вы этот обломок зафотоаппаратили, сэр?
– В Бокстоне, – ответил я. – Рядом с местом преступления.
Уточнять, что речь идет об убийстве, я не стал, резонно предположив, что рыбаки не захотят плыть в логово душегуба. А вот проучить обычного стервятника,