сейчас сидит…
Он на секунду отвлекся – мимо пробегал тот самый пацан, известивший вчера о нашествии немцев.
– Миша, ну ты не забудь насчет «Интеграла», что говорили!
– Импосибл! У меня все в книжке записано!
– Хороший парень, только иногда рассеянный… Так вот, основная часть народа у нас сидит на Щукина, там разработчики и опытный цех. Постановщики здесь, потому что они с клиентами работают. Пока все, через шесть минут автобус на остановке в сторону Бежицы, желаю успеха. Какие-нибудь вопросы?
– Да пока никаких… А, вот: тут положено новым как-нибудь проставляться?
– В обед пару тортов, к обеду сюда вас подвезут. Знаете, какая сейчас борьба за здоровый образ жизни? Да и сами, насколько слышал, не склонны.
«Значит, мадам вчера с коньяком проверяла. Ну что ж, пока что ни идет, все к лучшему».
– Заработок за день будет отдавать вечером кассир, пока официально не оформлены. Ну все, а то опоздаете!
«Итак, неофициальный нал у них есть, – размышлял Виктор, торопясь на остановку. – Но, видать, немного. Например, общак держат, с зарплаты отстегивают. Может, даже открыто, типа касса взаимопомощи. Рэкет, однако, не наезжает. А что, он в нашем дореформенном КБ на кассу взаимопомощи наезжал? Смешно… И государство тут крышует. Или физлица, которым отстегивают? Нет, судя по пионерской реакции Кондратьева, все же государство».
Утренний холод заставил его слегка поежиться; заморозков, конечно, еще нет, но скоро придется подумать о нормальной теплой куртке вместо плаща и зимних ботинках.
«Не тратиться на всякие глупости… Хорошо еще, зонтик в пакете в другое время прихватил. Таскаю, как дурак, с собой постоянно, а тут, видишь… Черт, не послушал, по прогнозу сегодня дождь обещали или нет?»
Возле остановки тормознул желтый пазик с коннектовской вывеской и открыл переднюю дверь; в салоне уже сидело восемь мужиков от тридцати до сорока пяти. После нескольких традиционных рукопожатий Виктор устроился на одном из диванчиков красной винилискожи; ему тут же передали черный пластиковый чемоданчик с инструментом.
– …Вчера, при проведении следственного эксперимента, захлебнулась и умерла Моника Левински…
«Баян, – подумал Виктор, но из вежливости со всеми посмеялся. – А может, здесь еще и не баян…»
Пазик был не новый, и знакомое фырчание мотора, занимавшего половину передка справа от кабины водителя, периодически прерываемое плотоядным звуком переключения скоростей, вызывало у Виктора какие-то знакомые воспоминания, что-то вроде как будто он едет вместе с заводчанами в колхоз на картошку. Неизвестность, вопрос «А справлюсь ли?» не пугали, а вызывали в груди такой давно забытый, щекочущий веселый азарт. К слову, Виктор вспомнил и один из анекдотов про того же незадачливого Клинтона, не приводимый здесь ввиду полной неприличности.
«Про генсека не рассказывают.