и платит всегда вовремя. Меня это устраивает.
– Однако он, кажется, не особенно хорошо себя зарекомендовал.
– Никто не хочет жить с ним под одной крышей, сэр.
– Вот как? И почему же?
– Если бы вы повстречались с ним хоть раз, то не задавали бы этого вопроса.
Остановившись у первой же двери в коридоре за лестницей, старуха отперла ее и толкнула.
– Вот они, сэр, всего две комнаты. Умоляю вас, делайте свое дело быстро и оставьте все, как нашли. – Она передала Холмсу лампу и спустилась вниз.
– Не противозаконно ли выдавать себя за полицейского? – спросил я своего друга, когда старуха оказалась вне пределов слышимости.
– А я вовсе и не говорил, что мы полицейские. Если хозяйка сама пришла к такому выводу, то с какой стати мне разубеждать ее? – Он обратил свое внимание на распахнутую дверь. – Пойдемте, Уотсон.
Весьма удивительно, но две занимаемые Хайдом комнаты, в противоположность остальному дому, оказались просторными и отделанными с тонким вкусом: пышный ковер на полу гостиной, совмещенной со спальней; тяжелые бархатные занавески на единственном окне; изысканная картина маслом на стене; а в ванной – серебряный таз на мраморной подставке. Из мебели здесь были: сервант, уставленный дорогими винами; бюро; столик на одной ножке; два кресла; а рядом с кроватью – высокий шкаф, в котором висело с полдюжины костюмов различной степени дороговизны, от сшитого из грубой шерсти до самого лучшего фасона, что могли предложить на Нью-Бонд-стрит. Одна вешалка была пуста.
– Его фрак, я полагаю, – заметил Холмс, указывая на нее. – Хайда здесь нет, а он, кажется, приобрел все разновидности одежды, требующиеся для джентльмена нашей расфуфыренной эпохи. Где бы он сейчас ни был, держу пари, это имеет отношение к светскому обществу.
– По тому, что я услышал сегодня об этом человеке, я не стал бы называть его джентльменом, – заявил я.
– Совершенно верно, Уотсон. В наши дни, увы, статус джентльмена, кажется, является более делом внешнего вида, нежели поведения. Порой мне кажется, что даже горилла не вызовет толков на каком-нибудь приеме в Уэст-Энде до тех пор, пока на ее манишке не появятся пятна, ну и, разумеется, если она правильно держит чашку.
– Во всяком случае, Хайд как будто человек с достатком.
– А почему бы и нет? Его благотворитель – один из богатейших людей в Лондоне. Однако мы здесь не для того, чтобы подтвердить его финансовую репутацию.
На полу в шкафу стояло в ряд несколько пар обуви. Холмс быстро осмотрел их все, расставил по местам и закрыл дверцу. После этого он взялся за обыск всерьез. Я отошел назад, чтобы не мешать сыщику, в то время как он принялся открывать ящики бюро, начиная с верхнего, и осторожно, чтобы ничего не сместилось, ощупывать их содержимое в поисках чего-то мне неизвестного. Изучая второй ящик, мой друг издал довольный возглас и извлек прямоугольный серый предмет, в котором я признал приходно-расходную книгу с начертанным на обложке названием одного из наших старейших и почтеннейших банковских учреждений.