вида. Да и поездка веселая, туды-сюды. Правда, заплатила хорошо, не обидела.
– Кто, говорифь, заплатил? – изобразил удивление Родион Георгиевич.
– Да барыня, пассажирка то есть.
– Ты ж говорил, барина вез?
– Да что вы, господин хороший! Как есть барыня была… Я извиняюсь, а как насчет клада будет?
Ванзаров кивнул на сундук, который так и стоял в участке на прежнем месте:
– Сундук точно тот?
– Знамо дело! Приметный, хоть вещь бестолковая. А клад, значит, Никишке достанется?
Что же получается? Или извозчики путают, или один из них врет. Остается проверить наглядным способом.
Последовал приказ дежурному незамедлительно доставить субъекта, с которого ротмистр снимает протокол.
Никифор под конвоем Джуранского сник и даже бубнить перестал. Какие удары обрушила судьба на его голову, и думать боялся. А про себя зарекся: чтобы еще раз добровольно лезть в помощники полиции – да никогда в жизни.
Ванзаров подвинул шаткий стул. Примостившись на краешке, Пряников изготовился к худшему. В этом убеждала довольная рожа Герасима: вот ведь злопамятный гад, из-за рубля удавится.
– Расскажи, любезный, с какой барыней сундук вез? – без всякой строгости спросил Родион Георгиевич. Но послышался Никифору окончательный приговор: все, решили его извести, как есть, жаль, лошадь пропадет, мля.
– Что молчифь?
– Эта… чего… сами то… знаете…
– А ты Герасиму расскажи.
– Бабы… нет… да… от… господин… видели… И сундук его.
– Как он выглядел?
– Да уж так, ого… от…
– Что скажефь? – обратился Ванзаров к Герасиму.
– А то и скажу: барыню вез. Врать не обучен. Не то что иные…
Тут между извозчиками вспыхнул профессиональный диспут «О честности и о том, кто у кого деньги-сбрую одалживает, а возвернуть забывает». Спор славян между собою дошел до того, что Герасим разгоряченно вскочил, а Никифор сжал кулаки. Но тут не к месту встрял Джуранский с окриком, и боевой дух враз покинул соперников. Продолжать очный допрос стало бесполезно. А ротмистр был наказан уж тем, что ему предстояло разбираться и писать с него протокол.
Без спарринг-партнера Растягаев сник. Но лукавый прищур надежно скрывал пеленой его душонку.
Остается простой вывод: их было двое. Растягаев высадил пассажирку примерно в половине восьмого, а Пряников подхватил уже господина в этот же час. Дама привезла сундук от Финского вокзала через Малую Конюшенную к углу Арсенальной, а второй номер – обратно, к вокзалу. Но зачем возить «чурку» по кругу, передавать по эстафете, а потом бросать у извозчика? Где тут логика? Так следы не заметают.
– Во что была одета барыня?
– Платье черное, кружевное, шляпка такая же, перчатки до локтей.
– Это в такую-то жару?
– Как есть, черное, может, траур у ней…
– В который дом на Малой Конюфенной приезжали?
– Что на переулок смотрит.
Родион