я сам скажу ему, что он идиот?
– Не надо, – говорит Марта, и ты чувствуешь ее руку на своем плече. – Скажи лучше, что скучал по мне.
– Я скучал по тебе, – врешь ты, но это лучше, чем возвращаться в густую одинокую ночь. Намного лучше…
Горький кофе приводит в чувство.
– Ты не ночевал дома? – спрашивает тебя сестра.
Ты киваешь. Прикуриваешь сигарету. Подруга сестры сидит в кресле напротив, скрестив ноги, и просто смотрит на тебя.
– Нравится? – спрашивает сестра.
Ты пожимаешь плечами.
– Мужикам обычно нравятся блондинки, – она пропускает тонкие волосы подруги меж пальцев. – Ее зовут Диана, но ты, если хочешь, можешь дать ей другое имя, – сестра улыбается.
Ты затягиваешься сигаретой, разглядывая сквозь пелену синего дыма лицо блондинки: никаких эмоций, никаких чувств.
– Это что, робот? – спрашиваешь ты.
– Биологический организм, если быть точным, – говорит сестра. – Правительство разрешило выпустить ограниченную серию, чтобы проверить реакцию рынка.
Ты киваешь, но кофе уже интересует тебя больше, чем эта ненастоящая женщина напротив.
– А ты знаешь, что физически они такие же, как мы? – не унимается Кэт. – Их выращивают в искусственных матках, изменяя структуру мозга таким образом, чтобы единственным их желанием было служить нормальным людям.
– Мне это не нравится.
– У тебя нет воображения! – смеется сестра. – Только представь общество, в котором всю черновую работу выполняют такие как Диана. Они убирают улицы, готовят, воюют за нас, в конце концов, если надо, – Кэт мечтательно прикрыла глаза. – Знаешь, если бы Шмидт не пообещал мне подарить Диану, я бы, наверное, никогда не легла с ним в постель.
– Ты спала с ним ради этого робота?
– Что в этом плохого? Разве ты не убивал ради своих идеалов?
– Не было никаких идеалов.
Отец возвращается в полдень. Вы разговариваете о политике и экономическом росте.
– Ты останешься на годовщину? – спрашивает он как-то между делом.
– Наверное, нет, – говоришь ты. – Это же была твоя жена.
– Но ведь Кэт ее дочь, а вы с ней… – отец замолкает.
Ты вспоминаешь Шмидта. Может быть, его шарманка была права и нет у тебя никакой сестры? И все знают об этом, кроме тебя. Но ты любишь ее как сестру. И это истина. Твоя истина.
– Когда ты уезжаешь? – спрашивает отец.
– Может быть, завтра, – говоришь ты. Он кивает…
Во дворе проткнувшего небо дома Марта гуляет с детьми. Кто-то зовет тебя по имени. Ты оборачиваешься. Единственный друг в этом городе машет тебе рукой. Ты смотришь на него. Смотришь на его сына, закутанного в синенькую шубку и длинный кремовый шарф.
– А где мать? – спрашиваешь ты.
Федор улыбается и говорит:
– А нет матери. Сейчас такое время… Свободная любовь и все такое… Сам понимаешь…
– Все относительно, – говоришь ты.
– Да! – смеется Федор.
Желтый аэрокэб останавливается рядом с вами.
– Это