Бури вспомнил слова Ронина, мага из рода людей.
«Сосредоточься, – часто давал ему наставления могущественный заклинатель. – Сосредоточься, и все встанет на свои места. Это и есть ключ…»
Справившись с первоначальным шоком, Иллидан попытался последовать совету. Поначалу это казалось невозможным, потому что повсюду царил бесконечный хаос, слишком сильный для простого смертного, которым он все еще являлся.
С тем же врожденным упрямством, которое так быстро возвысило его в рядах Лунной Стражи, Иллидан стал восстанавливать порядок. Цвета начали выстраиваться в некое подобие системы, энергия потекла размеренно и целенаправленно. Формы из природных энергий приобретали очертания, присущие всем предметам, живым или бездушным.
Наконец, он осознал, что лежит на кушетке, ткань обивки которой была такой гладкой и мягкой, что вызывала ассоциации с живой плотью. Рядом с ним стояло три фигуры – все женского пола, как запоздало сообразил Иллидан. Чем сильнее заклинатель фокусировался на них, тем больше деталей внешности мог различить. Все ночные эльфийки были молоды, а кроме того одеты в соблазнительные платья, изысканные и дорогие.
Когда эльф сосредоточился на той, что промывала его раны, различий стало гораздо больше. Иллидан уловил серебристый оттенок ее волос, хотя серебро в них было ненастоящим, и кошачий разрез глаз. Откровенно говоря, его восприятие мира стало гораздо острее, чем когда-либо. Чародей мог замечать мельчайшие оттенки цвета в прядях ее волос. Он чувствовал уровень силы каждой из этих Высокорожденных, и знал, что из всех троих, именно та эльфийка, которая заботилась о его ранах, была самой сильной. Но даже ее навыки не шли ни в какое сравнение с его собственными способностями.
Первой опомнилась главная служанка. Отложив в сторону влажную ткань, она вытащила то, что Иллидан опознал как шелковый шарф янтарного цвета.
Цвета его потерянных глаз.
– Это для вас, господин чародей…
Он прекрасно понимал, для чего это нужно. Новое острое зрение на мгновение заставило ночного эльфа позабыть о том, каким его теперь видели другие. С поклоном, который он мог бы отвесить лорду Гребню Ворона, Иллидан принял шарф и обернул его вокруг того места, где раньше находились глаза. К его удивлению, шарф ничуть не препятствовал его новым способностям.
– Так гораздо лучше, – пробормотала женщина. – Вы должны выглядеть как можно лучше перед королевой…
– Спасибо, Вайш, – внезапно раздался голос Азшары. – Ты и остальные можете пока удалиться.
Вайш закрыла рот, а затем поклонилась и вместе с двумя другими служанками вышла из комнаты.
У Иллидана перехватило дыхание, когда он повернулся к королеве. Азшару окружало ослепительное серебристое сияние, которое он, наконец, расшифровал как признак той силы, которой она обладала. Иллидан моргнул бы, если бы мог. Хотя Азшара и была любима всем своим народом, некоторые, например, он сам, все же считали, что ее магические навыки ничтожны. Эльф всегда был уверен, что для использования заклинаний королеве требовалась