кивнул:
– В Парадиз-Сити ждет работа?
– Нет, но я подыщу ее. Не думаю, что задержусь там дольше чем на два месяца: есть работа в Нью-Йорке.
Сержант кивнул.
– Можете не верить, – спокойно заметил он, – но здешний район так же опасен, как ваши рисовые поля во Вьетнаме.
Гарри сделал нетерпеливое движение, как человек, скрывающий раздражение только из вежливости.
– Вы так думаете? Ну, тогда вы не видели моих рисовых полей, как вы их называете, в то время как я вижу ваши дороги на протяжении последних двух дней. По-моему, по поводу этого района все несколько преувеличивают.
Сержант вздохнул и пожал плечами:
– Пару часов назад пятеро юнцов, среди них одна девушка, остановились на ферме милях в пяти отсюда. Они украли трех цыплят и транзистор. На ферме было четверо взрослых мужчин. Они видели, как эти ребята брали цыплят, видели, как те прошли в дом и взяли радио. Ни один из этих четверых взрослых мужчин ничего не сделал. Они позволили ребятам забрать все это и, когда те ушли, позвали нас. Я сказал, что они поступили правильно. Если я когда-нибудь встречу этих ребят, я собираюсь говорить с ними, держа в руках оружие. Думаю, с вьетнамцами тоже можно говорить исключительно с оружием в руках. Нет, не сказал бы, что все преувеличивают… такого бы я не сказал.
Голубые глаза Гарри внезапно загорелись яростью.
– Что за черт, что произошло в этой стране, пока меня не было? – возмутился он, обращаясь преимущественно к самому себе. – С чего это взрослые люди так боятся грязных хлюпиков?
Сержант, склонив голову набок, смотрел на Гарри:
– Все меняется даже за три года. В этой стране сейчас проблема – наркомания. Почти все эти ребята, идущие на юг, – наркоманы. Они верят, что от дозы становятся вдесятеро сильнее. Они могут сделать то, о чем на трезвую голову и не подумают. Здешние жители это знают. И не хотят быть искалеченными, или прирезанными, или попасть в больницу во время сбора урожая. Запомни это, сержант. Остерегайся этих ребят, не лезь к ним и не изображай героя. Я бы не хотел, чтобы твои первые каникулы после трех лет оказались испорченными. Не хочешь же ты, в самом деле, проваляться месяца два на больничной койке? – Он повернулся к своему спутнику: – О'кей, Джексон, поехали. – Кивнув Гарри, он сел в машину.
Гарри смотрел, как они уезжают. Потом поднял свой рюкзак, задумчиво потер подбородок, пожал плечами и двинулся вниз по длинной пыльной дороге.
Красные неоновые огни, образующие слова «ВКУСНАЯ ЕДА», призывно горели над дорогой, являющейся главной улицей Йеллоу-Экрз. Под вывеской находилось деревянное здание в виде коробки, с занавесками на окнах и верандой, где посетители могли посидеть, выпить и понаблюдать дневную жизнь на улице. После наступления темноты сюда мало кто заходил.
Это был единственный бар-ресторан города, владел им Тони Морелли, толстый, общительный итальянец.
Около тридцати лет назад Морелли переехал в Йеллоу-Экрз, осмотрелся и решил, что этому фермерскому городишке необходим ресторан. Так как Морелли был мастером на все руки и мог приготовить питательную,