Л. Н. Толстого (стр. 26, строка 1 сверху) напечатано согласно тексту „Современника" и всех прочих печатных изданий: „застукали на другой стороне“.
В данном случае Редакция полагалась на текст „Современника“, который редактировался Н. А. Некрасовым, как известно, опытным охотником. Вследствие этого в журнальный текст, а за ним и во все издания, вкралась ошибка. Вместо охотничьего термина „заатукать“ или „заотукать“, как писал Толстой, употребивший этот термин в черновой редакции „Детства“ – „Четыре эпохи развития“ (см. стр. 129, отрока 32), ошибочно напечатано: „застукали“.
Редакция.
Охота кончилась. В тени молодых березок был разостлан ковер и на ковре кружком сидело всё общество. Буфетчик Гаврило, примяв около себя зеленую сочную траву, перетирал тарелки и доставал из коробочки завернутые в листья сливы и персики. Сквозь зеленые ветви молодых берез просвечивало солнце и бросало на узоры ковра, на мои ноги и даже на плешивую, вспотевшую голову Гаврилы круглые, колебающиеся просветы. Легкий ветерок, пробегая по листве деревьев, по моим волосам и вспотевшему лицу, чрезвычайно освежал меня.
Когда нас оделили мороженым и фруктами, делать на ковре было нечего, и мы, несмотря на косые, палящие лучи солнца, встали и отправились играть.
– Ну, во чтó? сказала Любочка, щурясь от солнца и припрыгивая по траве. – Давайте в Робинзона.
– Нет.... скучно, сказал Володя, лениво повалившись на траву и пережевывая листья: – вечно Робинзон! Ежели непременно хотите, так давайте лучше беседочку строить.
Володя заметно важничал: должно быть, он гордился тем, что приехал на охотничьей лошади, и притворялся, что очень устал. Может быть, и то, что у него уже было слишком много здравого смысла и слишком мало силы воображения, чтобы вполне наслаждаться игрою в Робинзона. Игра эта состояла в представлении сцен из «Robinson Suisse»,21 которого мы читали не задолго пред этим.
– Ну, пожалуста.... отчего ты не хочешь сделать нам этого удовольствия? приставали к нему девочки. – Ты будешь Charles или Ernest, или отец – как хочешь? говорила Катенька, стараясь за рукав курточки приподнять его с земли.
– Право не хочется – скучно! сказал Володя, потягиваясь и вместе с тем самодовольно улыбаясь.
– Так лучше бы дома сидеть, коли никто не хочет играть, сквозь слезы выговорила Любочка.
Она была страшная плакса.
– Ну, пойдемте; только не плачь пожалуста: терпеть не могу!
Снисхождение Володи доставило нам очень мало удовольствия; напротив, его ленивый и скучный вид разрушал всё очарование игры. Когда мы сели на землю и, воображая, что плывем на рыбную ловлю, изо всех сил начали грести, Володя сидел сложа руки и в позе, неимеющей ничего схожего с позой рыболова. Я заметил ему это; но он отвечал, что от того, что мы будем больше или меньше махать руками, мы ничего не выиграем и не проиграем и всё же далеко не уедем. Я невольно согласился с ним. Когда, воображая, что я иду на охоту, с палкой