подобными, – сказал Дэниел. – А она, – Дэниел кивнул на мать, – сказала, что я жестокий, а все благодаря тебе.
– Давно надо было кастрировать, – согласился Эван Макмилан. – А то действительно ночами спать не дают. Да все твоя мать. Жалко ей, видите ли, кота. Сердечная какая. Но человек – жестокое существо, и ты должен это хорошо запомнить, – Эван Макмилан наставил на сына указательный палец, будто пистолет. – Мир чертовски дерьмовое место. Несправедливое и жестокое впридачу, но жизнь – это борьба, и если ты хочешь выжить в нем, надо бороться, быть жестоким, чтобы, когда слабаки сдохнут, ты выжил. Это я тебе говорю, Эван Макмилан. Поэтому если тебя называют жестоким, гордись этим, принимай это как комплимент. Если бы в древности люди были такие, как наша мама, их давно бы пожрали саблезубые тигры, и мы бы сейчас с тобой не разговаривали. На слова матери не обращай внимания, это все женские глупости. Ты – мужик, а мужик не должен быть тряпкой. Запомнил? – Эван Макмилан поднял бровь в сторону сына.
– Запомнил, – сказал Дэниел.
– Вот и хорошо. А теперь давай иди, куда послали. С котом мы с матерью уже все решили. Несколько дней поживет у нас, а потом, если не найдем куда пристроить, вышвырнем на улицу.
Мэри мыла посуду и слушала разговор отца с сыном. Если бы Эван Макмилан был более внимательным, то услышал бы тихие вздохи, издаваемые супругой. Но он их не слышал, да и вряд ли хотел услышать.
Едва затихли последние слова мужа, Мэри Макмилан оторвалась от мытья посуды и посмотрела на мужа.
– Ты же говорил, что согласен, чтобы Тайги пожил у нас, пока мы не пристроим его. Разговора об улице не было.
– Не было, так будет, – Эван Макмилан нахмурился.
– Но нельзя же просто взять и выкинуть животное на улицу, – тревожное выражение появилось на лице Мэри Макмилан.
– Почему нельзя? – удивился Эван Макмилан. Заметив, что Дэниел все еще на кухне, он сказал. – Ты все еще здесь?
– Иду уже, – Дэниел засунул лист бумаги со списком продуктов в карман штанов и направился в прихожую. В коридоре он встретил Тайги. Кот собирался посетить туалет, но, заметив Дэниела, развернулся и метнулся в гостиную. Дэниел ухмыльнулся.
«Боится, – подумал он. – Так и должно быть. Животное».
В прихожей Дэниел быстро обулся, после чего натянул на плечи ветровку, бросил в карман оставленные матерью деньги и вышел из квартиры. Уходя, он улыбнулся, услышав часть разговора между родителями. Отец разрешил оставить Тайги не больше чем на три дня. Если кота никто не захочет забрать, то быть ему дворовым котом.
«Давно надо было это сделать, – подумал Дэниел. – Чертов кот. Как мне теперь взять в руки тетрадь с лекциями по финансовому регулированию? Бля. Она вся провоняла кошачей мочой. Придется все переписывать в другую тетрадь. Долбаное животное. Там же писать и писать. Все же хорошо, что я рассказал отцу про обосцанную тетрать».
Дэниел закрыл за собой входную дверь и направился к лестнице. Взгляд, брошенный в сторону квартиры вдовы Дженкинс, воскресил в памяти просьбу матери.
«Потом, –