В УБОП! Допрос, расстрел и сразу в гроб!
Однако звонила вовсе не Дарья. На моем пороге обнаружился молодой человек в темном сюртуке, тощий, бледный и белокурый, с лицом изголодавшегося херувима, который бродит меж адских сковородок, где, брызгая жиром и аппетитно шипя, поджариваются грешники-бифштексы. В руках у юноши наблюдалась книга, синяя и небольшая, с золотым тиснением по переплету; он бережно прижимал томик к груди и улыбался мне ангельской улыбкой.
– Брат во Христ! – молвил незнакомец по-русски, но с сильным заокеанским акцентом. – Май принэсть ви блэск истина!
– Объективной, субъективной или трансцендентной? – спросил я, чтобы не оставалось сомнений в моей компетентности в данном вопросе.
– Истина – один! – торжественно возгласил молодой человек. – Господь довэрить истина Иосиф Смит, энд эсли ви позволит май кам ин, май рассказа…
– Мормон? – Пришлось прервать его на полуслове, так как от русского пополам с английским в ушах началось какое-то невнятное жужжание.
– О, йес, мормон! Зе бук оф мормон! – Его пальцы бережно погладили книгу. – Это есть новие свидэтелтва про Исус Христ!
– Заходи! – произнес я со вздохом и закрыл дверь в кабинет, чтоб гость не смутился при виде чугунного Сатаны. Затем перешел на язык Шекспира: – Кто ты такой, великомученик?
Услышав родную речь, парень порозовел, оживился и проследовал за мной на кухню. Имя свое он произнес невнятно – что-то вроде Джек-Джон-Джим; во всяком случае, там доминировало «дж» с каким-то неопределенным окончанием. За кружкой кофе выяснилось, что гость мой – студент теологического колледжа в Прово, штат Юта: их, истинных христиан, рассылают повсюду, от Соломоновых островов до карельских рощ, для миссионерской практики и с целью обращения прозелитов. Два прозелита – зачет, три – экзамен, четыре – благодарность от ректора в приказе, а ежели один, зато погрязший перед тем в грехах закоренелый нечестивец, то полагается диплом с отличием. Моему мормонышу пока что ничего подобного не светило, но надежды он не терял и действовал с похвальным усердием.
Я глядел, как он глотает кофе, не выпуская «Книгу Мормона» из рук, слушал, как он разглагольствует о евангельских истинах, и думал: истина, где ты, ау! Истина в данном случае была трансцендентной – иными словами, завуалированной и скрытой, и заключалась она в том, что мой мормоныш был фальшив, как авизо – то самое авизо, о котором давеча толковал остроносый.
Обидно, что за морями – океанами нас числят по разряду дикарей. Будто не знаем мы, что мормонам – в отличие от свидетелей Иеговы – запрещено вербовать в свою конфессию, таскаясь по домам и приставая к прохожим. Мормон – настоящий мормон – стоит навытяжку с книгой в руках и ждет, когда к нему обратятся заинтересованные лица. Вот когда обратятся, тогда он и расскажет о «нових свидэтелтвах про Исус Христ»! А до того – молчание, скромность и никакой агитации. К тому же мормоны не пьют горячего, а если и пьют, то не чай и кофе, напитки дьявольские и греховные.