осторожности, ведь именно благодаря ней он дожил до своих лет. Это при его-то роде занятий!
Гоблин призраком скользил по улицам ночного Эншвиля. Наемника удивляло, почему он никак не может перестать думать о встрече с Гургуном.
«Все же не тех для задания выбрал. Слишком тупые, слишком заносчивые. Сколько раз я говорил себе, что дело нужно иметь с людьми, а не с гоблинами, и толку? Чего же не отменил приказ, не остановил их? Я бы смог перебить всех зеленокожих прямо там. Да, узкий переулок – место подходящее. – Он еле заметно улыбнулся. – Хуже бы никому не стало.»
Нет, Маргаан не переживал за жизнь людей, которые погибнут в «Пире Богов». Он боялся, что задание, данное ему, будет выполнено не так как надо. Черный гоблин давно перестал испытывать жалость. Он уже и сам не помнил, когда утратил эту способность.
Маргаан не был жесток. Он дорожил репутацией надежного наемника, поэтому его, прежде всего, интересовала цель, а не средства ее достижения.
Черный гоблин остановился и огляделся. В очередной раз удостоверившись, что за ним никто не следит, он свернул из переулка в подворотню.
Стена тумана
Сильно болело тело, особенно живот и грудь. А еще было холодно. Оливер дернулся, открыл глаза и застонал. Он лежал, вмерзший в лужу собственной крови. Руки и ноги тряслись, зубы стучали, на ресницах и щеках прилипли льдинки слез. Рана на животе покрылась коркой.
Оливер сел, с трудом оторвав одежду и волосы от застывшей поверхности. Резкая боль ударила в голову. В памяти начали всплывать последние события, чувства, обрывки фраз. Особенно четко проявилось изображение Крина с зажатым в руке кинжалом. В надменном взгляде брата застыл испуг и неуверенность. Вспомнились вечно холодные глаза матери и море боли, в котором купался Оливер последние мгновения своей жизни.
Принц сел, прижавшись спиной к стене. Он обхватил плечи руками, но согреться не получалось. Каждая частичка тела ныла, голова раскалывалась, а внутри все слиплось и промерзло, словно кровь, некогда бежавшая в венах, превратилась в лед.
Комната, в которой находился Оливер, напоминала специальную спальню. Дощатый пол, каменные стены, деревянная дверь, кровать и комод, отчего-то лежащий на боку. Сквозь открытое окно, дверцами которого играл ветер, внутрь залетали снежинки.
Одной рукой опираясь на стену, а другой, держась за живот, юноша встал и посмотрел на улицу. Картина снаружи оказалась не более жизнерадостной, чем внутри. Множество домов из серого камня, близко стоящих друг к другу, были завалены снегом, у некоторых отсутствовала крыша. Принц не заметил ни одного окна, лишь угрюмые толстые стены.
Тишина неумолимо давила на уши. Редкие завывания ветра напоминали о том, что звуки в этом месте все же существуют.
Оливер сел на кровать и закутался в одеяло. Однако вскоре он понял, что шерсть не согревает его. Холод шел из груди, из самого сердца.
– Где я нахожусь? Странное место. Похоже на мою специальную спальню, но где же замок, двор? Откуда взялись безликие дома? – почесывая затылок, пробормотал юноша. Принц