проявляй, понял? Или мы тебя исключим из состава опергруппы. Ты и так уже сегодня чуть все не испортил.
– Я погорячился, – признался Санек. – Хотел этого гада на испуг взять. Больше не буду.
Мы пошли по домам. По дороге разделили шоколадку. На всех пятерых, включая Норда.
А дома мы застали маленький кавардак. Наши родители, которые уже вернулись от своих родителей, что-то искали по всей квартире.
Сначала мы подумали, что нас. Но когда мама стала шарить шваброй под тахтой, а папа, став на стул, заглядывал на верх стенки, то от этой мысли отказались. Тем более что мама, увидев нас, выпрямилась и строго спросила:
– Ну? Куда вы его дели?
– Кого? – немного растерялись мы. Потому что на такой вопрос многое можно ответить. Что мы только не девали!
– Мясо! – сказала мама. – Последний кусок из морозилки! Два килограмма! Я оставила его в раковине размораживаться! Вы что, его съели? Сырым?
Мы переглянулись и сделали совершенно глупые глаза.
А сами подумали: «Эх, Норд! А мы его еще шоколадом угощали!»
Глава IV
Дед Кондрат
Из школы мы с Алешкой возвращались вместе: он меня немного подождал, а я немного раньше смылся.
На лестнице, возле дверей нашей квартиры, уже сидел, дожидаясь нас, Санек. Теребил шнурки Лешкиных кроссовок и пытался дотянуться до них зубами.
– Все ты! – сказал он Алешке вместо «здравствуй». – «Потуже завязывай», «потуже завязывай»… Вот я и затужил. До сих пор развязать не могу.
– А как же ты спал? В кроссовках?
– Ну и что? – искренне удивился Санек. – Я их вечером помыл, перед сном. Прямо вместе с ногами. В стиральном порошке.
Кроссовки и впрямь сияли – они даже новыми такими чистыми не были.
Санек отчаялся справиться со шнурками, махнул на них рукой и, порывшись в карманах, протянул мне клочок бумаги:
– Вот!
– Что «вот»?
– Адрес. Деда одного. Кондратом его зовут.
– А зачем он нам, твой Кондрат?
– Ну вы даете! – возмутился Санек и снова взялся за шнурки. – Это к нему сегодня утром наш Козел бегал.
Тут я совсем растерялся: не было у нас никакого козла.
– Какой еще козел?
– Ну… этот… Козлов по кличке Кэн. И, между прочим, он выскочил от деда как сумасшедший, я сам видел. Глаза, – Санек во всю ширь развел руки, – вот такие! И пасть – до ушей от радости. И еще, между прочим, – этот дед Кондрат, он, оказывается, тоже коллекционер, в монетах здорово разбирается. Мне одна бабка у подъезда рассказала…
Начинается… Дедки, бабки, козлы…
И как эту информацию оценивать? С одной стороны, вроде она положительная. Косвенно подтверждает, что монета у Козлова и что он с помощью деда Кондрата установил ее ценность. А с другой стороны, Козлов начнет искать, кому бы ее сбагрить. Если уже не сбагрил. Тому же деду Кондрату, например. Или своему торговому начальнику Гургену Ашотычу…
– Санек, а куда он от этого деда пошел, не знаешь?
– Куда-куда? В свою палатку, Раиску сменять.
Так…