от меня девочку.
– Поясни, – голос Зины прозвучал глухо.
– Я встречался с одной девушкой. У нас была связь. И от этой связи остались последствия. Она забеременела. И вот несколько дней назад родила дочь, – Виктор был похож на заведенную куклу.
– Ты хочешь сказать, что встречался, жил со мной и одновременно имел отношения с какой-то девкой?
– Ну… да, – он отвел глаза в сторону.
– Это та самая, с ювелирного завода?
– Нет. Была еще одна.
– Кто она?
– Медсестрой в больнице работала. Приехала из области. Игорь, брат, тогда занимал большой пост в НКВД. Я попросил, он помог ей добыть комнату. И она родила от меня ребенка.
– Ты уверен, что от тебя?
– Абсолютно уверен. Это моя дочь.
– Дочь… – Крестовская повторила ненавистное, калечащее ее слово и вдруг испытала такой приступ боли, что едва не упала со стула. Боль была просто невероятной – словно из Зины разом вынули все внутренности и перебили спину. Перенести ее просто не было возможности… Крестовская тихонько застонала, раскачиваясь из стороны в сторону, в глубине души истекая кровью.
Сам того не понимая, Виктор ударил ее по самому больному месту. Он просто уничтожил в ней все живое – для Зины дети были самой болезненной точкой.
Она испытывала мучительные страдания, глядя на чужих детей, особенно на девочек. Иметь маленькую дочку, похожую на нее… С глазами Виктора… С ее, Зины, волосами и ни на что не похожей улыбкой… Маленькую девочку… Дочь…
Чтобы не завыть, Крестовская закусила губу. По подбородку потекла тонкая струйка крови. Пытаясь сдержать себя, Зина раскачивалась из стороны в сторону.
– Ты прости, я причинил тебе боль. Но это моя дочь, и я должен был сказать…
Крестовская всё раскачивалась, кусая губы. Слова Барга кромсали ее по живому, оставляя шрамы, которые не заживут никогда.
– На наши отношения это никак не повлияет. Я хочу быть с тобой. Конечно, я буду ей помогать и видеться с ее матерью, но жить буду с тобой, – продолжал Виктор, похоже, не понимая, что чувствует Зина.
– Ты хочешь сказать, что спал со мной, признавался мне в любви и размножился с какой-то дешевой тварью? С генетическим мусором размножился? – взглянула она на него.
– Не надо так. Я не виноват. Так получилось. И согласись – лучше, если ты узнаешь это от меня. В конце концов, я не понимаю, чего ты так это воспринимаешь! Ведь от тебя я вряд ли смогу иметь ребенка. Ты же сама говорила, что не можешь иметь детей.
– Это то серьезное, что ты хотел мне сказать?
– В общем, да. Разве ребенок – это не серьезно?
И тут Зина захохотала. Смех просто вырвался из нее. Разрывая рот, легкие, сдирая кожу с лица… Вцепившись ногтями в щеки, она хохотала с той дьявольской силой, с которой еще совсем недавно хохотал над ней Бершадов, и всё не могла остановиться.
– Зина! – Виктор перепугался до смерти. – Зина, что с тобой?! Выпей воды!
Воды… Дочь… Девочка… Карие глаза Барга. У нее никогда не будет маленькой