му-то безусловному краю наших ежедневных, давно привычных ощущений. И почему-то твердо знаем: оставаться на одном месте уже нельзя. В этот момент всякое утверждение о твоей рациональности становится, наверное, спорным. Ты просто знаешь: нужно уходить.
А в движение, тебе о твоей недавней нерешительности и вспоминать не хочется. Все объяснимо: новые ощущения, впечатления. Новые цели. Останется только определиться со спутниками. Ведь, мы совсем не желаем двигаться куда-то в одиночестве. Нам почему-то рядом просто необходимы те, кто нас поймет и по пути оценит наши неимоверные усилия и жертвы. Это тот или та, с кем каждый новый шаг будет для нас осмысленным уже сегодня. Ведь будущего еще не существует…
Часть 1. "Эмоции на исходе"
Пролог 1 части. "По пути… Начало пути"
«Объявляется посадка на рейс номер…» Аня радостно шла в сторону автобуса, который должен был отвезти к самолету. Неважно, что там ждет, ведь верно? Но как он, вообще, уговорил ее на этот безумный шаг?
Шутка ли – другой конец света. Буквально. Страна антиподов. Полет больше суток и с несколькими пересадками. И тремя авиакомпаниями.
Кто-нибудь в принципе представляет этот Окленд? Аня знала про него только строчку из бардовской песни про пиратов…
Кто там был? Какие люди живут? По сути это полет в точку на другой стороне глобусе, где вместо зимы – лето и наоборот.
А вместо беды – конечно же, счастье. Земля, где все меняется. Порой так не хватает подобных мест…
Новая предполетная суета и мелькание толпы опять напоминали Анюте о переменчивости и скоротечности всего происходящего. И о тех далеких событиях почти годовой давности.
Как быстро летит время! А казалось, что все было только вчера…
Глава 1. " Заказ"
Стало совсем трудно работать. Во-первых, множество желающих продать при одновременно катастрофически уменьшающемся числе приобретателей. Оно и понятно.
Или нет денег, или уже накуплено товара на сто-двести лет вперед. Ведь не раз давал себе зарок: соваться второй раз туда, где уже был, нет никакого смысла. Бывают, конечно, исключения. А так каждый день торговли проходит чуть ли не с боем.
Вот и сейчас c трудом избежал стычки – встретил по дороге сюда еще двух конкурентов. Насилу убедил их без кулаков не идти всем в одно и то же место. Как стадо баранов. Прости Господи. Хорошо, что отступили. Послушались.
А ведь Лохбахбург был, пожалуй, одним из немногих оставшихся городков, где еще верили не только в бога, но и в слова, произнесенные от имени его. Вот прямо по пальцам можно было пересчитать такие чудо-поселения.
Кейцель даже хотел обойти городишко стороной, чтобы оставался хотя бы один такой оплот «нетронутости» про запас. Но усмотрев своих конкурирующих братьев-доминиканцев, полностью изменил свои миролюбивые планы.
В конце концов хороший базарный день в нашем благочестивом начале шестнадцатого века да в нетронутом провинциальном месте кормил его целый месяц, а в лучшие времена и все три. Конечно, сейчас времена похуже, но все-таки Лохбахбург все еще казался именно таким paradisum1.
А теперь стой и пожинай плоды. Голос хорошо поставлен, текст понятен и выверен. И огромная очередь до полудня – это ли тому не подтверждение? Сейчас, конечно, толпа поредела.
И все же в этот знойный день – это больше, чем результат. Вон как звенит сундучок для монет с лямкой через плечо. А сумка с бумагами, напротив, почти истощилась. Но есть еще запасы, есть:
– Свято-о-ой това-а-ар! На любо-о-ой коше-е-ель! Индульгенции на всякий грех! Подумайте о себе сами, ну а мы уже подумали о вас! Рай ждет вашу душу! Свято-о-ой това-а-ар!
Кейцель сейчас пожалел, что отпустил своего молодого помощника с их единственным транспортом – длинноухим ослом. Такой удобный ходячий склад. Впрочем, дела превыше всего – всяко нужно было сгрузить казну в епископат и пополнить запас «товара».
Ну а после на этом ослике-то помощник быстро нагонит монаха по дороге. Время, конечно, неспокойное, чтобы блуждать по тропкам в одиночку, но бог даст – обойдется.
На многих насмотрелся он во время своих походов. Все разные, а грехи были как под копирку. Недаром формулировки-то в индульгенциях вполне можно было подобрать под любые, даже особые обстоятельства. Ну или почти.
Как говорится «а culpa et poena»2. На убийства брали редко – это все, знаете ли, скорее «на всякий случай» для особо предусмотрительных. И стоили такие прощения больше сотни серебром. Золотом, конечно, поменьше.
А вот увечья, кражи, мошенничества – сплошь и рядом. И вполне доступны. Да и прелюбодеяния плюс прочие грехи «плоти». На них требовалось около тридцати монет.
Если там у вас с инцестом как-то само согрешилось или вдруг случайное недоразумение с мужеложескими наклонностями – вот здесь, казалось, потребовалась бы indulgentia plenaria3. Дорого? А вот и нет – всего лишь десяток дополнительных талеров.
Ну