ЕМУ ТАКУЮ ВАЖНОСТЬ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ИМЕННО ОНИ ИЗОБРЕЛИ ЕГО, – последовал пасмурный ответ, показавшийся Мору крайне банальным.
Однако юноша решил оставить возражения при себе.
– Что мы будем делать сейчас? – спросил он.
– В КЛАТЧЕ ИДЕТ МНОГООБЕЩАЮЩАЯ ВОЙНА, – пояснил Смерть. – ЗАМЕЧЕНО НЕСКОЛЬКО ВСПЫШЕК ЧУМЫ. ИЛИ, ЕСЛИ ТЫ ПРЕДПОЧИТАЕШЬ, МОЖНО ЗАНЯТЬСЯ ОДНИМ ДОВОЛЬНО ИНТЕРЕСНЫМ ПОКУШЕНИЕМ.
– Что, убийство?
– АГА, КОРОЛЯ.
– А, короли, знаю… – произнес Мор таким тоном, как будто речь шла о чем-то хорошо известном и даже вызывающем легкое утомление.
Раз в году в Овцекряжье заходила группа бродячих или, по крайней мере, легких на подъем актеров. В представлениях, которые они давали, речь неизменно шла о королях. Они только и делали, что либо убивали друг друга, либо были убиваемы. Плели сложные и запутанные заговоры, в ходе которых одну личность обязательно (невзирая на бросающиеся в глаза различия) принимали за другую, а сыновья надежно и надолго терялись (чтобы затем, в самый драматический момент, найтись). Дежурный набор неминуемо включал в себя призраков, ведьм и, как правило, большое количество с наслаждением пускаемых в ход ядовитых и отравляющих веществ и кинжалов. Все в целом создавало впечатление, что быть королем – не синекура. Тем большее удивление вызывал тот факт, что половина действующих лиц, судя по маниакальному упорству, сгорает от желания таковыми стать. В общем-то, у Мора сложилось довольно противоречивое представление о жизни в королевском дворце. Единственная четкая идея, которую он извлек из этих представлений, состояла в том, что обитатели всяческих замков хронически недосыпают.
– Пожалуй, мне было бы очень интересно посмотреть на настоящего короля, – заявил он. – Моя бабушка говорила, они все время носят корону. Даже когда ходят в уборную.
Смерть тщательно обдумал это высказывание.
– ЧИСТО ТЕХНИЧЕСКИ НЕТ НИКАКИХ ПРИЧИН, ПРОТИВОРЕЧАЩИХ ЭТОМУ, – признал он. – ОДНАКО, ЕСЛИ ИСХОДИТЬ ИЗ МОЕГО ОПЫТА, ОБЫЧНО ЭТО НЕ ТАК.
Лошадь повернула, и под ними понеслась гигантская шахматная доска – это молниеносно перемежались темные и светлые участки равнины Сто. Это была плодородная местность, изобилующая илистыми наносами, сбегающими с покатых холмов капустными полями и аккуратными крошечными королевствами. Границы извивались, точно змеи в огороде, и были такими же ползучими. Ползучесть объяснялась теми перманентно происходящими изменениями на политической карте местности, которые привносили небольшие, чисто формальные войны, брачные договоры, сложные военные союзы и небрежные исследования очередного придворного картографа.
– Этот король, – спросил Мор, когда под ними, точно застежка-«молния», проскользнул лес, – он хороший или плохой?
– Я НИКОГДА НЕ ОЗАБОЧИВАЮСЬ ТАКИМИ ВЕЩАМИ, – последовал ответ. – ДУМАЮ, ОН НИЧЕМ НЕ ХУЖЕ ЛЮБОГО ДРУГОГО КОРОЛЯ.
– А он казнит людей? – произнес Мор и, вспомнив, с кем разговаривает, добавил: