Империй призрачных орлы. Как русская епархия в Америке послужила фактором в развязывании Первой мировой войны
же Галиция в результате отступления русской армии опять оказалась в своих прежних границах, то есть внутри Австро-Венгрии, это новое русское губернаторство не было упразднено и его канцелярия была «временно» эвакуирована в Киев. Это означало, что русское правительство не отказалось от завоевания Галиции и не потеряло надежду на ее окончательную инкорпорацию в состав Российской империи. Упразднена эта канцелярия военного губернатора была лишь в марте 1916 года, когда надежда на скорую русскую победу стала угасать.
Надо отметить, что ничего подобного не происходило при занятии русскими войсками Восточной Пруссии и области Мазурских озер. Здесь Россия не учреждала никакого русского губернаторства и собственной администрации. Завоеванная территория была под военным режимом действующей армии (российской), пока не была отбита обратно немцами. Чем же в этом смысле отличалась Галиция? Очевидно, тем, что русское правительство имело на нее свои виды, желало ее завоевать, получить в качестве своей собственной территории еще до подписания всякого мирного соглашения. Также очевидно, что оно полагало местное население своим, русским и потому поставило над ним русских чиновников. Если до начала войны не было оснований утверждать, что Российская империя имела какие-то завоевательные цели в отношении Австро-Венгрии, то такая решительная инкорпорация в ее состав захваченной в первые месяцы войны территории уже не могла оставить у противника сомнений, что со стороны России эта война – захватническая. Пока историки не нашли никаких свидетельств того, что захват Галиции и ее присоединение к Российской империи серьезно планировались на правительственном уровне.
Однако именно о том, что таковые намерения питали в некоторых кругах, в том числе питал их и самодержец России, свидетельствует Записка П. Н. Дурново императору Николаю II, написанная в феврале 1914 года, за пять месяцев до начала войны. В этой Записке бывший российский министр внутренних дел и действительный член Государственного Совета, кроме того, возглавлявший (1908–1915) в его составе крайне правую группировку[8], писал царю следующее про Галицию: «Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь (полужирный курсив мой. – о. М. А.-М.). Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров».[9]
О какой же «идее национального сентиментализма» и о «какой ничтожной горсти – русских по духу галичан» говорит Дурново в своей записке как о возможной