Весьма уместное замечание, Катон, – ледяным тоном ответил Нарцисс. И со стуком поставил свою кружку на стол. – Что ж, очень хорошо. Помните нашу последнюю встречу?
– Да, на Капреях.
– Я тогда упоминал о новой угрозе со стороны этих Освободителей. Эти мерзавцы всё никак не успокоятся, пока не добьются смещения императора. Естественно, они твердят, что действуют в интересах сената и народа Рима, но на самом деле они желают отбросить Рим обратно в мрачный век тиранов вроде Суллы и Мария. Сенат превратится в арену склок между враждующими фракциями, борющимися за власть. И у нас снова начнётся гражданская война, буквально через пару месяцев после падения Клавдия. – Нарцисс сделал паузу. – Сенат был полезным инструментом в те времена, когда Рим ещё не стал огромной империей. А теперь только сильная верховная власть может обеспечить стране порядок, в котором она нуждается. А суть дела в том, что сенаторам нельзя доверять, они не в состоянии обеспечить безопасность Рима.
Катон сухо засмеялся.
– А тебе доверять можно, да?
Нарцисс минуту молчал, но его тонкие ноздри раздувались от сдерживаемого негодования. Потом он кивнул.
– Да, мне и тем, кто мне служит, можно доверять. Это мы сохраняем порядок и уберегаем страну от кровавого хаоса.
– Возможно, это и в самом деле так, – кивнул Катон. – Но факт тот, что порядок, который, по твоему заявлению, вы сохраняете, ничуть не менее кровавый, особенно иногда.
– За порядок приходится платить. Неужто ты и в самом деле считаешь, что мир и благосостояние можно поддерживать без некоторого кровопролития? Вы двое – солдаты, вы в первую очередь должны это понимать. А чего вы до конца не понимаете, так это того, что войны, которые вы ведёте на благо Рима, не заканчиваются с последней выигранной битвой. Впереди ждут другие поля битв, далеко от наших границ, и война продолжается и никогда не закончится, и всё это – битва за порядок. Это та война, которую веду я. Мои враги – вовсе не волосатые варвары. Это чисто выбритые и красноречивые болтуны, таящиеся в тени, людишки, которые желают личной власти за счёт блага народа. Они, конечно, могут рядиться в тогу принципиальных сторонников республики, скрывая свои истинные амбиции, только, уж поверьте мне, нет такого зла, на которое они не решились бы во имя достижения своих целей. Поэтому я и нужен Риму и поэтому ему нужны вы. Люди, подобные нам, это его единственная надежда на спасение. – Нарцисс помолчал, отпил ещё вина и снова облизал губы.
– Странно всё это слышать, – заметил Катон. – Когда другие люди действуют в своих интересах, ты называешь это злом. А когда так действуем мы, это именуется патриотизмом.
– А это потому, что мы действуем в интересах правого дела. А они – нет.
– Ну, это с какой стороны посмотреть…
– Не надо возвышать наших врагов. Твои возражения – лишь философские абстракции, Катон. Ты лучше спроси себя, в каком Риме ты предпочёл бы жить. В нашем или в их?
Макрон прищёлкнул языком.
– Вот тут он прав.
– Вот-вот! Слышишь? – Нарцисс просиял. –