вошел в темный зал. Холодный линолеум под босыми ногами сменился на теплый ворс ковра. В углу горел красный индикатор на телевизоре. Я нащупал выключатель и зажег свет. Никого. На журнальном столике среди оберток от крекеров стояли две немытые кружки. Я обещал прибраться, но забыл. Казалось, что мы пили чай в прошлой жизни. Я заглянул под диван и отодвинул занавески. Никого. Оставалась кухня. Больше ему прятаться было негде.
Меня трясло от волнения. Кровь струями била в барабанные перепонки. «Спокойно. Не давай страху овладеть тобой. Сохраняй способность критически оценивать собственные мысли». Так я говорил пациентам в периоды обострений. И теперь обнаружил, что эти слова совершенно бесполезны. Как и любые другие.
Тот, кто залез в квартиру, должен был стоять прямо за кухонной дверью. Ему просто больше некуда было деться. И скорее всего, у него в руках был нож. Возможно, даже наш кухонный нож, которым несколько часов назад я отрезал два ломтика лимона к чаю. Швабра в моих руках выглядела глупой и неуместной шуткой. Мелькнула мысль выбежать на лестничную площадку и позвать на помощь.
– Игорь, – услышал я голос Марины.
Я бросил швабру и, часто оборачиваясь, ожидая нападения сзади, вернулся в ванную.
– Пожалуйста, помоги мне подняться, – прошептала жена.
– Он на кухне.
– Здесь никого нет. – Она протянула мне руку, показывая жестом, чтобы я помог ей встать.
Я взялся за липкую ладонь. Крепко, чтобы ее рука не проскользнула. Подхватил ее под мышки и с трудом поставил на ноги. Под торчащим животом сквозь ночную рубашку просочилось огромное, почти черное кровавое пятно. Кроме крови на ткани не было ни дыр, ни порезов.
И тогда я все понял.
– Нам нужно в больницу. Прямо сейчас нужно в больницу. Я не чувствую его. Он не бьется… – Она едва шевелила губами.
Она сняла ночную рубашку и обтерлась ею. Потом залезла в ванну, повернулась ко мне спиной и включила душ. В черное сливное отверстие потекла красная вода. Мне стало неловко наблюдать за ней.
– Я пойду собираться. Только не делай горячей воду. Если почувствуешь себя хуже, зови. Ты меня слышишь?
– Да, хорошо.
Я наскоро помыл под краном испачканные кровью руки и вышел из ванной, оставив за собой открытую дверь.
Пока жена приводила себя в порядок, я скидывал вещи в два больших пакета из супермаркета. Майки, трусы, штаны, халаты – почти все, что попадалось под руку. Ненужное заберу потом. Как назло, именно в тот вечер я отогнал «шестерку» в гараж, до этого целую неделю она ночевала у подъезда. Надо было вызывать такси.
«Документы. Главное – не забудь про документы, – повторял себе я. – Полис, паспорт и ее бумажки из консультации».
Я наклонился, чтобы заглянуть на нижнюю полку, где стояла коробка с нашими бумагами, и обнаружил стопку детских вещей. Пеленки, распашонки, ползунки. Вещи были новые, с этикетками, преимущественно голубого цвета. Я не знал, что она покупает детские вещи, и не знал, что она ждет сына.