взгляд поверх моей головы, потом взгляд скользнул на мое лицо, и дальше вниз до самых ботинок и уполз на соседнюю стену. – Поняла… Хорошо… – опустила трубку и сухо произнесла:
– Проходите… – словно часовой на посту, поднявший шлагбаум.
Ох уж эти секретари и секретарши – особый сорт людей, особая каста, чья задача прислуживать высшему конторскому сословию. А что значит прислуживать? Даже не служить, а именно прислуживать. Лично для меня подобный вид деятельности или времяпрепровождения совершенно невыносим. Для меня очень сложно быть внешним, наружным, так сказать, продолжением того, кто постоянно прячется за закрытыми дверями, ни с кем в конторе не общается, ведет какую-то скрытую жизнь, очень часто таинственную, с точки зрения сидящих за столами в тех же пределах, и о ком говорят чуть ли не шепотом, иногда оглядываясь – не моё это, но…
А интересно, она спит с ним?.. Судя по хорошенькой головке, то не без этого. Ну, да это их дело… Мне-то что с того? Не суди, да не судим будешь – поговорка хоть и ветхая, но всегда оставалась актуальной и таковой останется до конца света.
Быть прилежным и услужливым, всегда наготове исполнить чуть ли не прихоть начальника, служить не в соответствии с абстрактными обязанностями, как я, например, и как остальные, а служить именно тому человеку, кто сидит за тяжелыми дверями, знать про него все… ну, или почти все… быть в курсе всех его дел… ну, или, по крайней мере, большинства дел… чутко улавливать его настроения – для меня это очень сложно, практически невыполнимо, я не могу, не умею быть настолько преданным, не могу даже изображать преданность такого уровня и глубины день за днем, месяц за месяцем, из года в год, не смогу, у меня так не получится, рано или поздно у меня вырвется заветное: «А не пошел бы ты!..»
На такую работу берут людей особенного склада. Нет! Идут-то все, не все выдерживают испытания, не все остаются и не всех оставляют. Хорошего секретаря очень трудно найти. Их терпеливо выращивают, их приучают к себе, иногда их дрессируют, и почти всегда таскают за собой как… как…
Тут я подошел к массивным дверям и несколько раз костяшками пальцев, достаточно громко, чтобы стук был хорошо слышен с той стороны, поскольку, как я предполагал, от двери до директорского стола не менее десяти метров покрытых ковром с отличным, шерстяным ворсом.
Приоткрыв дверь, я робко протиснулся в образовавшуюся щель. Стол и в самом деле стоял далеко, метров за семь, восемь.
– Разрешите? – пролепетал я.
Человек за столом вскинул голову, швырнул в мою сторону быстрый взгляд и, уткнувшись снова в какую-то бумагу, произнес достаточно громко:
– Входите…
Я прошел по ковру, где ноги мои буквально утопали в мягком ворсе. Шаги были бесшумные, легкие – ворс приятно пружинил под ногами.
«Где они берут такие ковры?» – думал я. – «Мы, вот, с женой не могли найти себе ковер в течение нескольких месяцев, хоть и объехали почти все магазины. Одна синтетика, либо цвет и рисунок такие, что на огороде расстелить стыдно и противно будет, не то что в доме. Наверное, все хорошие ковры сразу же раскупают такие конторы, как