Нароков. – Не в Париж, чай, едешь.
Действительно, не в Париж. Но какая честь: ходить в один нужник с Нароковым! Как бы голова не закружилась от неслыханного доверия.
– Суду всё ясно. Не смею больше вас задерживать.
– До встречи, – сказал Нароков, подавая руку.
– В нужнике, – закончил я. – А папочку?
– Ах, да, – поморщился он, – совсем из колеи выбился с этим делом.
Нароков положил папку на стол и вышел из комнаты.
Я стал перелистывать документы. У меня было слишком мало времени, чтобы ознакомиться с делом досконально, да этого и не требовалось. Всему своё время. Сейчас я ставил перед собой более скромную задачу: меня интересовал стиль работы Нарокова. Но как ни скромна была моя задача, папка была объёмна, и даже на то, чтобы просто перелистать её, потребовалась уйма времени. Затем возня со шмотками. Даже перед собственной свадьбой я так не копался в тряпье. Что поделаешь, слишком много значат они в нашей жизни. Особенно, когда ты обязан соблазнить молоденькую девушку. Мы с Воронцом перерыли весь склад ОБХСС. В итоге набрался целый чемодан сплошной «фирмы».
С чемоданом я и завалился к начальству. Вид у Кузьмича был… От холеной утренней барственности не осталось и следа.
– Садись, – устало кивнул он на стул. – Выкладывай, что накопал? Только короче.
– Ничего хорошего. Дохлое дело. Несчастный случай отпадает. Утонуть там негде. В Кашинке вода в лучшие годы выше колен не поднимается. Уехать не могла. Все документы, включая сберкнижку, остались дома. Как была в стареньком сарафанчике и простеньких туфельках, так в них и пропала. Единственная, более-менее приемлемая версия – похищение. Вопрос: кому она понадобилась? Не ЦРУ же?
– Что надумал?
– Есть пара идей.
– Ну?
– Девичья фамилия матери – Оболенская.
Я выразительно посмотрел на Кузьмича. Клюнет?
– Ну и?
– Белая гвардия. То да сё…
– Ермакову (начальнику УГБ) хочешь спихнуть? Не выйдет. Моя мать – Голицына. Что из того?
Сорвалось.
– Вторая версия такая. Деваха она молодая, красивая, блондинка. А в их районе джигитов, как мух, развелось. Грузины, армяне, чеченцы, кого там только нет. Парни молодые, горячие. При деньгах. Уговорили девку, а то и силой в машину затолкали. Дальнейшее известно. Что от неё осталось? Добили. Сунули в багажник. Отвезли подальше. Закопали. Ищи теперь ветра в поле.
– Вот и получается, что всё в подругу упирается, – задумчиво проговорил Кузьмич. – Сумеешь расколоть девчонку?
– Далась вам…
– Нароков прав. Петрова – наш последний шанс. И учти, – Кузьмич поднял вверх указательный палец правой руки, – этим делом Москва интересуется.
– Москва?
– Москва.
Странно. Какое дело Москве до провинциальной девчонки? Скромной портнихи из местного КБО. Пусть даже и красивой блондинки.
х х х
Нина была дома. Она лежала на диване с раскрытым томиком Игоря