часто можно было увидеть сидящую с местными женщинами, лузгающими семечки, возле пятиэтажного дома, в районе разбитой немецкой кирхи.)
А пока жизнь шла своим чередом. Предвестники же многих изменений в судьбах Иванова и других близких ему людей на тот период оставались лишь в пелене до конца непонятных, не выстроенных млечных систем.
В первых числах декабря поступила очередная команда с верху готовить танковый батальон к новым учениям теперь уже на рижском полигоне. На них планировалось отработать тактическую задачу: «Усиленный танковый батальон в наступлении днём». Сюда также входили следующие элементы: транспортировка техники в район сосредоточения железнодорожным транспортом, марш-бросок своим ходом по пересечённой местности на несколько десятков километров. Короче работы предстояло выполнить много и подразделения батальона приступили к практическим занятиям по вождению, стрельбе и другим, которые необходимы были в ходе предстоящих учений. Николай сутками пропадал на танкодроме, стрельбище, в наряде или карауле.
На танкодром, находящийся в нескольких километрах от полка на берегу залива уходили ротой на весь день. Не смотря на то, что в столовой на территории части личному составу готовился обед, идти туда и обратно уставшим солдатам, и офицерам не хотелось. Колёсную технику для перевозки подразделений давали крайне редко. Поэтому собираясь на вождение, заранее все брали с собой хлеб, сахар, чай, картошку. В период между занятиями офицеры посылали пару «гонцов» в находящийся невдалеке рыбоконсервный комбинат. Рабочие предприятия никогда не отказывали солдатам и те возвращались назад с вещмешками набитыми копчёной скумбрией, различными консервами. И обед от этого на танкодроме был нисколько не хуже столовского, да и время оставалось, чтобы передохнуть.
Учения начались ночью по сигналу: «Тревога!» Не смотря на то, что всё сто раз было отрепетировано, ожидаемая команда для всех без исключения солдат и офицеров батальона прозвучала неожиданно.
Посыльные, путаясь в снаряжении, одежде побежали по адресам проживания офицеров, механики, сломя голову, бросились в парк, заводя и прогревая остывшие танковые двигатели. Тем временем в районе железнодорожной станции города Мамоново машинисты подгоняли железнодорожный состав под загрузку боевых машин. Посредники – старшие офицеры из штаба дивизии и других частей с белыми нарукавными повязками отслеживали время и ход выполнения учебно-боевых задач. Пока всё шло успешно.
Восьмая рота старшего лейтенанта Чигвинцева стояла второй под загрузку, до начала которой оставались считанные минуты. Однако, седьмая рота старшего лейтенанта Евстафьева «тормозила». Половина её машин так и оставались маячить тёмными силуэтами на бетонном пакгаузе. Проблема заключалась не в слабой подготовки личного состава или техники, нет, не в этом было дело (в подразделении служили солдаты последнего года службы – «дембеля», которые