что колобродили в душе после того. Как она прочла письмо от Петрова.
Бывают подруги, которых можно не видеть годами, не созваниваться месяцами, но главное – знать, что они есть. С ними, если встречаешься, начинаешь болтать даже без «здрасьте», и разговор пойдёт с середины фразы, будто из соседних комнат вышли навстречу друг другу.
Ионова – как раз такая. Она поймёт. Подскажет, как поступить, что делать. Не будет юлить, выложит правду-матку, как на духу. Верка тогда с нами не доучилась, рано замуж выскочила, но на дружбе это не отразилось. Письма писали, созванивались. Жаль, что подруга в интернете не сидит, для неё – что «Одноклассники», что «Контакт» – тайна за семью печатями. Живёт в своём селе, как в прошлом веке. А то каждый день бы общались, как белые люди.
– Ну давай же, давай! – Лида подгоняла палочку зарядки, как пастух тупую овцу, отбившуюся от стада. Ждать да догонять – самое плохое. Полностью севшая батарея заряжалась медленно. Лида успела вскипятить чайник, заварить любимого каркадэшного чаю, и, витая мыслями в далёкой юности, на автомате съесть почти полбанки сгущёнки. Без всего. Зато вкусно.
Ну, что там? Есть! Есть чуть-чуть. Пальцы, отвыкшие от кнопочного антиквариата, с трудом нащупали адресную книжку. Да! Склероза ещё нет. Вот – Ионова, записана в телефоне. Правильно говорится: подальше положишь – поближе возьмёшь!
И Лида, щурясь, держа прямо под носом экранчик видавшей виды раскладушки забила номер подруги к себе в телефон. Завершила операцию, и, как Штирлиц, огляделась по сторонам. Убедилась, что домочадцы заняты, опустила телефон в карман халата, из-под раковины достала помойное ведро, вытащила полупустой мусорный пакет, завязала на два узла пакетные уши и пошла на улицу.
– Алло! Не узнала? Долго жить буду. Да ладно, Ионова, не прикидывайся, я это. Кто-кто? Конь в пальто. Я бы тебя с первой ноты, как у Пельша на программе, угадала. Да Лида это, Лида. Ты что, мать, вообще? Ты можешь меня слушать сейчас? Долго слушать! – Лида шла вдоль дома, помахивая пакетом. У мусорного контейнера избавилась от балласта, прошла ещё два подъезда, облюбовала одинокую скамеечку и села.
– Ну и хорошо, что в автобусе. Тебе долго еще ехать? Минут пятнадцать? Попробую. Слушай. Короче… Помнишь моего Петрова? Ну да, того самого. Не я вспомнила, а он вспомнил. Сегодня! Представь? Ладно, по порядку. Слушай. Я ведь была в него влюблена. Думала, и он. Помнишь комедию с этой лысиной? Я очень хотела стать его девочкой, очень. Все ведь думали, что у нас – было? Не было ничего! Ничего, Верка, вот правду тебе говорю! Мы как в игру играли – рыбалка называется. Я его ловила, казалось, уже поймала, ррраз, подсекаю – нет, сорвался! Однажды после ужина гуляли по парку, болтали. Мне хотелось, чтоб он меня поцеловал, а он фиг. Я тогда специально в общагу опоздала, чтобы остаться ночевать у него. Помнишь вахтёршу- мегеру? Петров и говорит, мол, пошли тогда ко мне.
Мама у него такая хорошая была, сестрёнка младшая. Она мне волосы расчёсывала, причёски сооружала – очень