и предадут тебе урок. Его слова запали в душу, его завет не нарушу. В школе я училась в третью смену, потому что в других школах с фронта раненых лечили. Были в госпиталях и концерты там давали, я стихи читала им, аплодировали нам, нежно нас раненые обнимали, в щеки наши целовали, их глаза полны печали и шершавой рукой слезы вытирали. Перевязаны бинтами и страшны их были раны, у кого глаза в бинтах, у кого рука и ноги на носилках приносили тех бойцов, что не ходили. Были рады нам всегда, детских смех – бальзам для них. Рядом с ними мы сидели, тихо песни мы им пели. Война, как трудно было, детство кончилось давно и свои 12 лет я настолько повзрослела, видя горе и беду, и сама была в бреду, много нищих и сирот, но добрее был народ, помогали, чем могли. Вот и я в 12 лет помогала строить речной порт, подносила кирпичи и под тяжестью такой голова клонилась к низу на спине мы их носили. Надевали нам ремень, между ними доску кладут и четыре кирпича к спине, нежно прижимались, руки сами по себе от натуги наливались. Я “ ползла», но не сдавалась. Нам рабочие кричать: дети быстро – кирпичи, ведь раствор засохнет скоро. Постарайся детвора, кирпичи нам приносите, да и в школу поспешите. Я работала в порту, помогала и отцу, помогала маме, братьям и сестричкам. Да «конечно», чем могла, чтобы кончилась война. Жили мы возле вокзала и не раз видела я, как девчонки и мальчишки нанимались в извоз. Брали санки, подвозили и за это им платили. Раз мне Лялька говорит санки мы с тобой возьмем и на заработки пойдем, может – быть удастся нам заработать что ни будь. Дело сделано, пошли и хозяина нашли. Из вагона вышел он, очень крупный и силен, ширь в плечах и ноги крепки, сапоги его из меха, перетянуты ремнем. Шуба волчья, шапка добра, меховые рукавицы на больших его руках. К нам подходит и без слов кладет на санки два мешка различного снеди. Довести до “ Моста» рядом с нами зашагал словно гордый генерал. Две девчушки еле, еле воз тащили по снегу, спотыкались и не смели слов сказать, ох не могу. Люди, видя, как девчонки, надрываясь ползут говорят верзиле в шубе. Постыдился бы, помоги, ведь они надорвутся, не под силу груз такой, но он только усмехнулся, замахав во след рукой. Два часа ползли до места и увидели барак. Дочь хозяина встречает, шапку, шубу он снимает, из мешка снедь вынимает, дочке он отдает. У дверей стоим тихо, ждем, когда нас позовет, но “ Медведь» забыл, но верно нас к себе не завет. Нас заметили девчата говорят ему тогда: – Эти девочки наверно вас доставили сюда? – да забыл конечно надо заплатить им за извоз. Из мешка два хлебца вынул черный хлебец круглый маленький такой, под пальто положила и отправилась домой. Моя Лялька по дороге хлебец сразу уплела, ну а я большой тревогой его до дома донесла. У порога я разделась, силы нет перешагнут, не упала, так хотелось отдохнуть. За столом семья сидела, меня видимо, ждала и отец спросил сердито: – дочка, где так долго ты была? “ Хлебец нежно вынимаю и отцу я отдаю, слезы капают ручьями тихо говорю. Этот хлебец за работу дал крестьянин мне один. С Лялькой санки до моста мы крестьянину везли, мы хотели
