более-менее? У меня нет времени по сто раз, одно и тоже повторять.
– Я понимаю, – сказал Мармер.
– Ну ты понятно, ты много общаешься с Шрадом и другими ополченцами, – сказал Лис, – Заф? Таж?
– Я понимаю, – сказал Таж с таким ужасающим акцентом, что нужно было в этот момент видеть лица благородных чёрных Корса. А Заф молчал и он посмотрел на Никто, который на прошлом собрании переводил им слова Лиса. Лис это заметил:
– Заф, ты ведь знаешь чёрный!
Но Заф не отвечал, пламя свечей отражалось в его драгоценных плагах, и камни в деформированных ноздрях ярко блестели, переливаясь. Лис набрал воздуха и с шумом выпустил его, чуть оттопырив нижнюю губу, словно едва сдерживая себя, и таким образом пытаясь успокоиться:
– Ладно, поехали! У нас есть болевая точка, это разломанная стена. Я хочу Даниэль снова поставить тебя с твоим отрядом к Нику, теперь не долбить, а защищать задние ворота и участок стены возле зверинца.
– Да, конечно! – бодро сказал Даниэль Красс.
– Вы хорошо себя проявили в прошлый раз, вернёмся к проверенной схеме. Учитывай то, что внутренняя стена почти разрушена на этом участке.
– Никаких проблем Атли Элис, так даже нам лучше, – ответил Даниэль Красс.
– Ник, ты со своими нечистыми здесь.
–Да.
– Потом Зафу объяснишь.
– Он всё понял, – ответил Никто.
– Ясно.
Лис стал водить карандашом по плану Форта, быстро и чётко обрисовывая ситуацию:
– Вот здесь у нас слабая точка и вот здесь. Сюда я ставлю тебя, Мир.
– Да, хорошо,– ответил офицер по имени Рагмир Гезария, которого все называли Мир, сокращая его имя, хотя оно и так было не длинным. При этом по неизвестной причине имя Салафаэля чёрные всегда произносили полностью, а сокращали только нечистые, между собой называя его Салаф.
Слушая Лиса, Корс поймал себя на мысли, что сейчас, также как и другие, смотрит на него с уважением и каким-то преклонением перед его воинскими способностями. Проникается этой всеобщей любовью. Или в Атли Элисе действительно была несомненная харизма, или это чары Никто, который выполняет с Лисом свою Миссию и поддерживает его магией так, что люди очаровываются по сути ничего из себя не представляющим грубым полукровкой.
Корс вспомнил, как раньше, доказывал Никто, что Элис плохой военачальник, у которого все держится только на страхе. Теперь он так больше не думал, потому что и нечистые и его наёмники действительно уважали Лиса как командира и любили, особенно после победоносного взятия Форта. Корс и сам восхищался сейчас им и тем, как быстро и чётко Лис говорит.
Эта его особенность и привычка в разговоре очень быстро и коротко выпаливать сразу целое предложение, словно никогда не задумываясь, какое подобрать слово без всяких: «эээ, ммм, ааа». И всегда так чётко, а часто даже смешно, если и грубо. Все эти его ругательства и присказки простолюдинов, которыми он сыпал, казалось вообще не думая. Всё это сейчас нравилось Корсу. И Лис на собрании говорил быстро, но без нецензурных