лица Графа не изменилось, но внутри себя он размышлял о том, что, видимо, Князь его обманул и куда-то ходил не сюда. Ведь продавщица даже не выдала, что он такой не один и что до него кто-то приходил с такой же просьбой. Да и согласилась быстро добавить. Граф отправился к выходу быстрым здоровым шагом. Только потом уже, подумав о том, что зря не доиграл спектакль до конца. Ведь такой доброй женщиной можно было манипулировать еще не раз.
Но внутренняя злость от лжи друга переполняла его, и ему хотелось ударить Князя. Но на улице при людях было нельзя, лучше с ним разобраться дома. «И давно ли с ним Князь перестал делится своими мыслями», – задался вопросом Граф. Вернувшись к Князю, он протянул ему перцовку – пей!
– Не буду. Ответил Князь.
– Что это так?!
– Нам еще с тобой надо до конца улицы дойти и банки с урной сдать, а мне хреново что-то.
То, что Князь соврал, Граф снова заметил, но не предал этому виду.
– Граф! Есть центр реабилитации для бродяг, может сходим туда?
– Да какая реабилитация… мы с тобой уже лет десять шастаем и все двадцать пьем, а может больше. А я и вовсе не бродяга, у меня вилла есть. А до нашего знакомства сколько еще лет мы раздельно пили. Старики мы с тобой. Нас только могут в секту какую-нибудь забрать для рабства. В виде ездовых лошадок… А у меня еще поместье отнять!
– Клячи из нас не очень теперь! Хочется засыпать на мягкой, чистой кровати.
– Чем тебе мой диван не нравится?! Ты вот когда пил мне больше нравился, по трезвому у тебя дури в голове много. Я тоже, когда не пью, паршиво себя в голове чувствую. Может ты заболел? Или хочешь, я с Носастой договорюсь, она к нам в гости придет. Успокоит тебя? Хотя ее потом не выгонишь…
– Нет, Граф, просто жизни хочется хорошей…
– Об этом за школьной партой думать надо было! Ну вот вспомни сколько раз к нам приезжали из центров этих, а потом наш брат пропадал. Нет, лягушка, сиди в своем болоте… И еще ты мне сказки не заливай про центр, еще раз узнаю, что в одно жало бухаешь на общие деньги, получишь у меня. Я ведь тоже много чем могу с тобой не делиться, да тащу тебя на себе. Все, давай на Виллу, спать хочется, поздновато уже. Завтра все банки сдадим.
Князь молчал, для него придирки Графа были уже не важны, так как никогда он с ним так не поступал. Всегда делился, а если и нет, то только по какой-нибудь крайней нужде, о чем Граф знал. Яркой картинкой в его голове всплыло воспоминание о том, когда его задержал полицейский патруль. Менты взяли его еще вечером, но не торопились доставить в отдел и катали всю ночь до утра. Утром на другом конце города стражи правопорядка передумали задерживать Князя и высадили. На его просьбы задержать и доставить в отдел или довести ближе к дому Графа они только рассмеялись, и Князь остался на морозе. В тот день он еле добрался до Графа, чуть не замерзнув. Чтобы хоть как-то согреться, пришлось зайти в распивочную и купить на деньги из общака полтишок с пирогом. В этой распивочной Князь был первый и последний раз. Ему четко запомнился старый советский прилавок с разнообразной рыбой, бутербродами