вечера и до конца помочь новым соседям с вещами.
– Ну вот, пришли, – девушка остановилась перед квартирой, расположенной точно под его, лишь этажом ниже. Надо же, он так заработался, что и не заметил, когда съехали прежние жильцы.
– А мы соседи, оказывается, – прошел в коридор, сгружая ящики к уже сложенным у стены вещам, а потом обернулся к девушке. – Я Илья.
Она что-то передвигала на стеллаже в углу, но в ответ на его слова обернулась. Стянула с головы вязаную шапочку и волосы золотистой волной рассыпались по плечам.
– А я – Дана.
Дана… Повторил сначала про себя, а потом шевельнул губами, будто пробуя ее имя на вкус. И словно в самом деле этот вкус ощутил. Странную пьянящую сладость, которую, попробовав однажды, хочется снова и снова. И избытка быть не может.
Он понимал, что смотрит на нее слишком пристально, но ничего не мог поделать с собой. Слишком необычной была внешность девушки. Бледная, почти белая кожа и очень светлые волосы делали ее похожей на принцессу из какой-то зимней сказки. Или Снегурочку. Даже без традиционного наряда она куда больше походила на нее, чем все те девицы, которые заполонили в эти дни улицы города. И еще глаза кристальной синевы, как морозное, ясное небо. Смотришь в них – и теряется чувство времени. Опять – как в сказке. Непрошенной, забытой давным-давно, оставленной в прошлой жизни, в счастливой стране детства, куда нет возврата. И такой бесконечно желанной…
– Спасибо тебе, – она внезапно перешла на «ты», но это вышло так естественно, что Илье и в голову не пришло воспротивиться. Напротив, показалось, что они знакомы давным-давно, – сосед, – улыбнулась, и, подойдя ближе, невесомо скользнула по его щеке теплыми, мягкими губами. – Ты же поможешь с остальными вещами? – и, прежде чем мужчина успел отреагировать, выскочила за дверь.
День второй
Предпраздничные дни были полны суеты. Илья и не ждал ничего другого. У него на работе вообще редко выдавалась свободная минута, а в такое время пациентов всегда становилось больше.
Мысли же то и дело возвращались к Дане. Мужчина вспоминал вчерашний день, свою новую соседку и обнаруживал, что всякий раз, думая о ней, улыбается.
Это было странно. В теле накопилась усталость, мышцы привычно ныли после очередной тяжелой операции, веки тяжелели, и даже кофе помогал плохо. Но сердце наполняло какое-то непривычное чувство, будто не зима стояла за окном, а теплое и солнечное лето. И сказанные девушкой слова, ее улыбки, взгляды сплетались в причудливый клубок воспоминаний, до такой степени уютных, словно он и не стоял вовсе у операционного стола несколько часов и плечи не окаменели от напряжения. Будто нежился на душистой траве, и свежий ветер касался уставшего тела, даря облегчение и принося новые силы.
Илья заполнял очередную историю болезни и в очередной раз прокручивал в голове прошедшую встречу, когда в кабинет зашел Тимур Остапенко – друг и по совместительству коллега-хирург, вместе с которым они работали уже