оказалась полна происшествий. За ним увязалась сбежавшая с уроков пацанва, орущая «Мик!», «Салабон!» и «Застегни-ка платье на спинке!». Правда, им это быстро надоело, и они убежали.
Прямо на Пэтси мчалась карета «скорой помощи». Чтобы не быть раздавленным, ему пришлось вместе с лошадьми забраться на тротуар. Сзади, облокотившись на натянутый вдоль длинного борта ремень, сидел интерн или доктор. Пэтси уставился на фуражку на помпадуре. Он никогда раньше не видел доктора-женщину. Потом подошел полицейский и устроил ему выволочку за то, что тот забрался с лошадьми на тротуар.
– Еще раз такое устроишь, – беззлобно заявил полицейский, – заберу в участок. Вместе с лошадьми.
Уличная проститутка, взявшая выходной, чтобы сходить за покупками, пригласила Пэтси подняться к ней домой, пообещав ему показать свою птичку. Он пунцово покраснел и тут увидел, что она действительно несла с собой коробку только что купленного птичьего корма.
«Так она правда держит у себя птицу, – подумал Пэтси. – Да простят меня святые угодники за то, что я превратно ее понял».
Потом одной из кобыл приспичило справить нужду, и Пэтси пришлось остановиться. Ему было стыдно до смерти. Из ниоткуда тут же появился дворник с тачкой, метлой и совковой лопатой.
– Добрый день, уважаемый, – заискивающе обратился к нему Пэтси.
– Сукин сын! – горько ответил дворник, принимаясь за дело.
Уводя лошадей, Пэтси думал: «Он точно имел в виду кобылу, потому что никто на свете не посмел бы так меня обозвать и ничем за это не поплатиться».
У Пэтси были и другие обязанности. Он должен был каждый день подметать тротуар и крыльцо и подчищать граблями двор. Каждый вечер он вытаскивал полный мусорный бак на обочину и насаживал мешок с мусором на острый прут в ограде дома. Он выбивал ковры, мыл окна и натягивал на рамы кружевной тюль. Короче говоря, он должен был выполнять распоряжения Хозяйки и прихоти Бидди.
Каждый день получки к Пэтси заходил представитель пароходной компании, и Пэтси отдавал ему два доллара, о чем тот делал пометку в маленькой черной книжке.
– Всего-то и осталось пятьдесят восемь долларов, – заявил коллектор, забрав первый платеж. – За год все выплатишь.
– Я не хочу оставаться здесь на год. Мне здесь не нравится. Я хочу вернуться в Ирландию.
– Ничто тебе не мешает – через два года.
– Два?..
– Один год – чтобы расплатиться за проезд сюда, и еще год – чтобы заплатить за проезд обратно.
Два года, прежде чем Пэтси смог бы вернуться, или два года, прежде чем он смог бы послать матери деньги на проезд. Нет. Он не мог ждать. Он решил откладывать каждый пенни… С этой целью Пэтси взял у Ван-Клиса, молодого сигарщика-голландца, у которого иногда покупал глиняную трубку ценой в один цент и кисет табака, пустую фанерную коробку из-под сигар. Он прибил крышку гвоздями и сделал в ней прорезь. В эту прорезь он кидал свои сбережения.
Сбережения копились очень медленно. Пэтси не отличался расточительством, и потребностей у него