здесь, – сказал Брун Эльзе и вышел из машины.
Девушка смотрела, как здоровенный медведь угрюмо рассказывает что-то коротышке шефу. Тот поначалу кивал, потом, задрав подбородок вверх, стал комично подпрыгивать, потрясая в воздухе руками.
– Куда… болван… на остров… – донеслась до Эльзы обрывочная ругань. Брун еще покивал и, пожав Кшистофу руку, вернулся в машину.
– Маржета?..
– Умерла этой ночью, – подтвердил Брун. – Следов насильственной смерти нет. Вроде бы плохо с сердцем стало. Однако дверь выбита, и вся квартира перерыта.
– Боже мой… – Глаза Эльзы повлажнели. – Это из-за руки? Ее пытали?
– Нет, говорю же! – рявкнул Брун, сжимая руль. – Скорее всего, старушка умерла от испуга еще до того, как воры, или кто там, успели ее расспросить. Я рассказал Кшистофу о вчерашнем происшествии, о волках.
– И руку ему отдал?
Брун молча на нее покосился и снова уставился на дорогу.
– Объясни, чего ты в нее так вцепился? – взъярилась Эльза. – Теперь волки, или кто там, придут за ней к тебе! Они же наверняка тебя вчера узнали!
– Пусть приходят. – Брун улыбнулся, повернувшись к ней, и Эльза вздрогнула от его улыбки.
Они проехали кошачий квартал, но Эльза смотрела в окно машины, не замечая пролетающих домов, укрытых снежными шапками. В кармане ее пальто лежало письмо, которое обжигало каждого, кто читал его строки. Старушка Маргери любила и была любима и прожила на полную катушку каждую из своих девяти кошачьих жизней. И, может, где-то там, на небе, похожем на серую стиральную доску, она встретила своего Дробовицкого. Там ему точно от нее не уйти. Смерть стирает все условности.
– Куда мы едем? – спросила Эльза.
– Хочу найти общину барсуков, она не очень далеко от города. Посмотрю, как там подготовились к зимней спячке. Обычно охотники выбирают одиночек, узнаю, кто решил отбиться от стаи.
– Это надолго?
– Как пойдет. А что, ты опять взяла билеты в театр?
В голосе Бруна прозвучал такой явный ужас, что Эльза улыбнулась.
– Нет, никаких театров на сегодня… Как думаешь, Маргери и Алекс Дробовицкий сейчас вместе? Сидят на облаке, держась за руки, слушают ангельскую музыку…
Брун хмуро глянул на Эльзу.
– Нет.
– Что нет?
– Я не верю во все эти сказки.
Эльза вздохнула.
– А я верила раньше, до укуса. Говорят, у вампиров нет души. И я все думаю, что произойдет со мной? Это что-то вроде смерти?
– Меньше думай об этом, – пробурчал Брун, сворачивая на проселочную дорогу. Солнечные лучи пробились сквозь серую хмарь, заснеженные еловые верхушки вспыхнули золотом.
– У меня сейчас куча времени на размышления, – сказала Эльза. – А во что веришь ты, Брун?
Он пожал плечами.
– Мы живем, а потом умираем, вот и все.
– Серьезно? Ты не веришь в жизнь после смерти?
– Сидеть на облаке и слушать ангельскую музыку? Увольте, – хмыкнул Брун. – Мне и оперы хватило.
Конец ознакомительного