видимо, решив не перенапрягать свою память, продолжила свои вопросы:
– А почему вы меня ни о чем не спрашиваете? – Такие вопросы всегда двойственны: то ли девушка хотела услышать мой вопрос, то ли она хотела, чтобы я услышал ее ответ.
Впрочем, общение с этой девочкой превращалось в оказию размять мысли в любом случае.
– Какую ты любишь музыку? – спросил я, сбивая ее с толку неожиданностью вопроса.
– Музыку? – нашлась она довольно быстро, покопавшись в соображалках всего пару секунд и, видимо, придя к собственному выводу, что сказать что-то очень современное было бы не ко времени:
– А разве это о чем-нибудь говорит?
– Конечно, – ответил я, потому действительно так считаю. – Это говорит о человеке очень многое.
– Ну, хорошо, – девочка на мгновенье прищурила свою память:
– Я люблю Чайковского.
Ну и о чем это говорят мои слова? – И на это заявление девушки мне пришлось ответить, хотя и с улыбкой, но честно:
– Твои слова говорят о том, что ты – врушка.
Так уж выходило, что наш диалог мы перемежали молчанием, впрочем, малосекундным.
И я спросил вновь:
– А какие книги ты любишь? – И девушка задумалась теперь уже надолго.
Секунды на три:
– Я люблю Достоевского.
– И что из Достоевского тебе нравится больше всего?
Она еще раз подумала и сказала:
– Все.
– Что именно? – довольно бесчувственно не отставал я от бедной девчонки.
И ей пришлось подумать в третий раз подряд:
– Сейчас и не вспомню.
Откровенно говоря, в ее обмане не было ничего страшного.
Из тех, кто любит Достоевского, я не встречал никого, кто бы его читал. А из тех, кто читал Достоевского, я не встречал никого, кто бы его любил.
– А какая книга, написанная в России, по-твоему, лучшая? – сам не зная на что рассчитывая, спросил я.
– Не знаю.
Библия, наверное.
Говорят, ее обязательно нужно прочитать, и я ее когда-нибудь прочитаю. – Оказалось, что у меня довольно крепкая нервная система; в ответ на эти слова девушки я даже не вздохнул.
Не ждал же я, что она скажет: «Хождение по мукам» или «Московская сага».
– Вы не думайте, я люблю читать, – сказала девушка, и мне показалось, что я заставил ее оправдываться. – Читаешь книжки и понимаешь – какой мир и какими людей создал Бог.
Насчет Бога, она явно сымпровизировала, и в ответ на ее импровизацию я промолчал.
Мне не хотелось говорить о том, что, если бы Бог создавал людей не по своему подобию, а по подобию, скажем, героев Джека Лондона, мир был иным.
Впрочем, о том, кто такой Джек Лондон, она вряд ли знала больше, чем о том – кто такой Бог…
…Хотя, пожалуй, о том, кто такой Бог – вообще никто не знает.
А наш персональный разговор с этой девушкой о Боге в этот момент даже не планировался, хотя уже намечался.
Как разговор и еще об очень многом.
Правда, ни она, ни я об этом пока не догадывались…
– …Ну,