с полуулыбкой продолжал смотреть на юношу.
– Юность! Какая замечательная пора… – вздохнул Жункей. – В юности жизнь ещё кажется безмерно долгой, а граница между белым и чёрным, добром и злом чёткая, не размытая. Лишь с годами человек начинает понимать, что именно нужно было делать в молодости и как это делать, чтобы добиться желаемого результата, но вернуть уже ничего нельзя: время и обстоятельства всегда против. В чистую и светлую пору юности этого не понять. Осознание приходит позже, когда время упущено, а годы уже пригибают к земле. Гораздо позже начинаешь задумываться о том, что если бы твою теперешнюю голову да на тогдашние плечи… То в этом случае… О-о!
Купец мечтательно причмокнул.
– Но ведь вы говорили, господин Жункей, что в моём положении смертельно опасно заявлять о своих правах, – возразил Эрл. – Да и вообще, что мне делать на королевском троне? Государственные заботы – нелёгкое бремя. Взвалить этот груз на себя теперь – это значит отказаться от задуманного. А я хотел бы посмотреть мир, насытить любопытство, набраться впечатлений, чтобы в преклонном возрасте вернуться в монастырь и попросить у братьев разрешения вновь вернуться к постижению Откровений Предтечей.
– Хорошо, что вы осознаёте грозящую вам опасность и тяжесть бремени власти, – ответил Жункей. – Большинство жаждущих её, не понимают этого, они просто рвутся к ней, а получив, ввергают всё в хаос. У вас же иначе. Неужели это говорит кровь ваших предков, много поколений вершивших судьбы подданных? Любопытно. А ваше желание вернуться в монастырь я расцениваю как жизненную неопытность и наивность, уж простите мне подобную резкость в высказывании, мой юный друг. Но со временем вы поймёте, что в жизни есть и другие радости, кроме постижения Откровений. Давайте отложим этот занимательный разговор на другое время. Уже поздно, необходимо отдохнуть, а завтра вы дадите ответ на моё предложение о сопровождении меня в Пиерон в качестве телохранителя.
Купец хлопнул в ладоши. В комнате появился тот же слуга, что отпирал дверь.
– Моя комната и комната гостя, готовы?
– Да, господин.
– Проводи моего гостя.
– Слушаюсь, господин.
Эрл, прихватив суму и оружие, ушёл следом за слугой, а Римар Жункей продолжал сидеть за столом, крепко задумавшись. Похоже, боги проявили благосклонность, послав ему этого юношу. Из него при умелом подходе можно вылепить всё, что угодно, а потом вместе с ним войти в тронный зал, став главным советником молодого короля…
Утром Эрл и Римар Жункей встретились в той же комнате, где их уже ожидал лёгкий завтрак из заправленных различными соусами овощей. Хозяин дома был по-прежнему приветлив, выглядел бодрым, много двигался, говорил, отчего у Эрла сложилось о нём впечатление, как о непоседливом человеке, несмотря на его объёмы. Казалось, если купец ненадолго остановится, то просто не сможет потом снова двигаться. Приходилось лишь удивляться его плещущей через край энергичности.
– Каково