эффективная боевая подготовка войск, проводимая Ранненкампфом в мирное время ещё в бытность его командующим войсками вверенного ему Виленского военного округа. К тому же проведённая перед войной военная реформа 1907–1910 годов, наконец, дала о себе знать.
Многократно увеличенные перед войной военные расходы позволили России даже в мирное время иметь армию в два миллиона человек.
А в 1912 году принятый новый Устав полевой службы оказался самым совершенным уставом своего времени. Он мотивировал рядовых и командиров на проявление личной инициативы. Да и вся военная Доктрина Российской империи была наступательной.
И теперь, во многом благодаря этому, потеряв сначала в обороне, а затем в контрнаступлении десять тысяч убитыми, при почти девяти тысячах убитыми и шести тысячах пленными у немцев, 1-ая русская армия всё же оттеснила противника за линию Велау – Летцен.
Поначалу Ренненкампф отдал приказ на преследование отступающего противника. Однако, вследствие больших потерь, отставания тылов, чрезвычайной усталости личного состава армии, несколько дней усиленными маршами по 25–30 километров передвигавшейся без отдыха, Ренненкампф временно отменил свой приказ.
А командующий Северо-Западным фронтом генерал от кавалерии Яков Григорьевич Жилинский неверно оценил ситуацию, в открытом радио-эфире приказав 1-ой армии вообще остановиться.
Командование фронтом не имело ни разведданных о противнике, ни данных о состоянии собственных тылов. К тому же оно не принимало во внимание соображения командующих армиями.
Поэтому весь план операции, без сосредоточения всех сил, без проведения разведки боем, без организации тыла на деле превратился в череду, в том числе и неудачных, импровизаций.
В этот период командование Северо-Западным фронтом, обнаружив перед своей наступающей 1-ой армией быстрое отступление немецких войск, решило, что противник уже отходит за Вислу, и, сочтя операцию выполненной, изменила для Ренненкампфа первоначальные задачи.
Поэтому бедствие населения восточной Пруссии, спасавшегося от русской армии, было недолгим. До полумиллиона человек устремились к Кенигсбергу, пытаясь укрыться за стенами его крепостей. А более десяти тысяч беженцев отправились на лодках по водам Балтийского моря к Данцигу.
Русские солдаты по красивым шоссе входили в богатые и ухоженные, обезлюдевшие прусские городки и сёла, безмолвие в которых нарушалось лишь мычанием не доеных коров.
Они с изумлением смотрели на уютные немецкие сёла с булыжными мостовыми, на крестьянские усадьбы с черепичными крышами, и на обилие кругом растущих фруктовых деревьев с висящими на них никем нетронутыми плодами.
– «Вашсокбродь! – обратился, всегда находившийся вестовым при командире роты, рядовой из Нижегородской губернии Михаил Ерёмин к капитану А. А. Успенскому – А зачем этим немцам нужно было с нами воевать-то, раз у них и так всё есть!?» – показывая ему на накрытый стол с обильной и ещё неостывшей едой.
Но