стали для немецких оккупантов хорошим источником дохода.
Леса Беловежской пущи ими оценивались примерно в 700–800 миллионов немецких марок.
С оккупированных белорусских земель в Германскую империю, в основном безвозвратно и в больших количествах, отправлялись и другие материальные ценности, промышленное оборудование, скотина, прочее различное сырье и продукты питания.
А хлеб в городах уже распределялся по карточкам, но был напичкан различными эрзацами (заменителями), из-за чего некоторые жители часто отравлялись.
Население оккупированных территорий испытывало явную нехватку продовольствия и средств первой необходимости: мыла, лекарств и другого, так как постоянно усиливался их дефицит. Поэтому на эти и на многие другие товары вводились купоны и талоны.
Жителям оккупированных территорий запрещалось продавать мясо и продукты нового урожая, охотиться и ловить рыбу, получать посылки, газеты и журналы, участвовать в сходках и в собраниях.
Хуже было горожанам. Поэтому, чтобы хоть как-то прокормиться они стали обрабатывать землю и выращивать сельскохозяйственную продукцию.
Все белорусы страдали от голода, холода и болезней. Особенно тяжело было старикам и детям. К тому же ситуацию в оккупированной губернии усложняла явная нехватка мужских рабочих рук.
За короткое время белорусские земли были опустошены и разорены немецкими захватчиками, но беженцы с этих земель спаслись.
Количество беженцев в Калужской губернии теперь стало сравнимым с населением самой Калуги или всех вместе взятых уездных городов губернии.
А по удельному весу количества беженцев от общего числа жителей Калужская губерния уступила только Московской губернии.
Однако теперь, после успехов на фронте и освобождения ряда западных земель, наконец, забрезжила возможность возвращения беженцев на родину.
Поэтому Гродненский губернатор Александр Николаевич Крейтон открыл в Петрограде Гродненское отделение Татьянинского и Елизаветинского комитетов, приступив к составлению плана возвращения на родину эвакуированных учреждений.
И ещё в июле, в связи с предстоящим возвращением беженцев на родину, он представил правительству план организации вещевых и продовольственных складов для Гродненской губернии.
А в сентябре того же 1916 года он представил план мероприятий по оказанию помощи населению Гродненской губернии по возвращении на прежние места проживания.
А в конце октября 1916 года Пётр Васильевич Кочет получил от старшего брата Парфения письмо, посланное почему-то из Серпухова.
В письме Парфений сообщал, что окончательно разругался с обидевшим его начальством, уволился и переехал из Калуги в Серпухов, устроившись на другую работу, которая его, отставного унтер-офицера, больше устраивала и была по рангу даже выше.
Он сообщал, что здесь, в Серпухове, он нашёл для Петра отличные варианты трудоустройства, как столяра высшей квалификации.
А самым лучшим, по его мнению,