ли здесь могли объявиться мои знакомые. Да и знакомых у меня гусь наплакал, Юля же по нему специализируется.
Продвинулись вправо, остановились в гуще толпы, в людях со всех сторон. Народу прибыло действительно много, и он продолжал сгущаться, все больше и больше, народ выдавливался из проулков, спускался по лестнице со стороны музтеатра, я думаю, тысячи три уже скопилось.
– Когда музыка-то будет? – уныло спросила Юля. – У меня в восемь передача, я хочу передачу посмотреть…
– Три раза, – успокоил я. – Успеешь, то есть, три раза.
– А если не успею? – заныла Юля. – Я еще ни одной серии не пропускала, каждый день смотрю. А еще пиццу надо поесть.
– Я тебе с Интернета скачаю, – пообещал я. – А на пиццу успеем.
Юля покривилась, а Саша вдруг спросила меня:
– А ты сам чем занимаешься?
– Я? Да ничем. Учусь в школе.
– Ну, это понятно. А еще?
– В каком смысле?
– В смысле по жизни? Интересы какие?
Я уже собирался ответить, но тут внезапно начался концерт, вдруг, как ядерная война, о которой так мечтает Юля. Обрушился сверху, заполонил собой все пространство между людьми, в каждом вдохе оказался рев усилителей, мне показалось, что он оказался даже у меня в голове.
На сцене объявился бородатый человек, которого встретили радостным воем. Человек поднял руку, и публика смолкла.
– Ну, привет, – сказал человек. – Снова вместе, снова… Не прошло и года, как мы вновь в вашем городе… Это ведь Бобруйск?
– Да, – завопили все вокруг. – Бобруйск.
– Совсем это не Бобруйск, – сказала Юля неприязненно.
– Так я и знал. Привет, Бобруйск! С вами…
Над Кукуем повисла еще более глубокая тишина.
– С вами…
Тишина стала пронзительней, в тишине кто-то рыгнул, и это выглядело органично.
– С вами… «Анаболик Бомберс».
Кукуй взорвался. В воздух поднялись десятки черных шариков, на сцену обрушился водопад мелочи, которую зрители кидали исполнителям, концерт начался.
– С вами Дрейк Пипуныров.
Дрейк разорвал на себе майку. Телосложения он был весьма специфического – имел крайне перекачанные грудные мышцы, которыми он безобразно дергал в такт музыке, и мимо музыки, и вообще. Вот и сейчас он выдал грудями заразительную трель, чем вызвал у меня приступ расслоения реальности.
Но народу понравилось. Сашка рассмеялась. Юлька, несмотря на свой рост, поднялась на цыпочки и выпучила глаза.
– Он что, правда Пипуныров? – спросила Сашка громко.
– Ага.
– Везет же людям с фамилиями, – усмехнулась Саша. – А вообще, герой, вона как ножками сучит.
– Это шведская фамилия на самом деле! – пояснил я. – В переводе означает «осиновый нос». Или «осиновый кол». Ее издревле присваивали шведским охотникам на нечисть, причем не простым, а из королевских родов! Пипуныров, он, можно сказать, скандинавский принц. Почти Гамлет. Слышали про такого?!
– Он пахана своего в ухо