«пальчиками» из жареного безево, обжаренными кусочками сладкого корня, и снова откинулся на стенку ванны.
– Ола, расскажи о том дне, когда ты меня нашла.
Ола моргнула. Почему он хочет услышать именно эту историю? Почему он хочет услышать ее именно сейчас? Она щелкнула пальцами и фыркнула.
– Ты ее уже слышал.
Мальчик ухмыльнулся, не отрываясь от еды.
– Морея ее еще не знает.
– Ты хочешь, чтобы я рассказывала истории? В такое время?
Кирин поставил кубок на пол – так, чтобы между ним и Олой была ванна, – и со значением посмотрел в сторону Мореи.
– Ты всегда говорила, что именно в такое время и нужно рассказывать истории. Это приносит удачу, помнишь?
Этот взгляд сообщил Оле все. Она догадывалась, что девушка нравится Кирину, но не знала, что настолько. И все же он, очевидно, очарованный ею, впервые в жизни решил сдержаться. Такая девушка, как Морея, скорее всего, никогда еще не встречала человека, который задумывался о ее желаниях или ухаживал за ней. Кирин пытался произвести впечатление на Морею и поэтому не торопил события. Ола улыбнулась своему приемному сыну – тепло и сентиментально.
– Она ее еще не знает, – насмешливо повторила Ола. – Но ей и не нужно слушать эту историю. – Ола взглянула на Морею; взгляд девушки был неуверенный, затуманенный. – Ну, дитя? Хочешь послушать историю, пока ты купаешь его? Кстати, почему ты до сих пор этого не делаешь?
– Потому что об этом ее попросил я, – ответил Кирин и указал на тарелку с едой. – Морея, мне одному это слишком много. Съешь что-нибудь.
– Ясноглазый…
– Ну же, Ола, расскажи нам историю. Расскажи о моей матери. – Он помолчал. – Наверное, я и сам мог бы ее рассказать.
– Ты ее только испортишь. Тебя же там не было.
– Я там был, – поправил Олу Кирин. – Может, я ничего и не помню, но я точно там был.
– Ты был неуправляемым плутом. Даже не знаю, о чем я думала, когда подобрала тебя в том парке.
– Все равно расскажи, – поддразнил ее Кирин. – Пусть даже я не расчесываю волосы, не слушаюсь…
– И не помогаешь по хозяйству… – возмущенно добавила Ола.
– А когда колокол звонит один раз, я еще не встал и не одет… – согласился он.
– И еще ты вор… – обвинительно добавила она.
– И слишком много пью… – признал он.
– И ты слишком молод, чтобы быть таким неисправимым повесой! – воскликнула она, повышая голос.
– И я ужасное бремя для своего отца!
Последнюю фразу они выкрикнули вместе, после чего расхохотались. Кирин согнулся от кашля. Когда показалось, что сейчас он задохнется, Ола несколько раз стукнула его по спине. Наконец Кирин потянулся за своим кубком и сделал несколько больших глотков, после чего его легкие успокоились.
Морея прижала ладонь ко рту. Казалось, она тоже делает все, чтобы не рассмеяться.
– Ладно, – сказала Ола, скорее Морее, чем Кирину. – Я расскажу тебе эту историю. В Новый год ему исполнится шестнадцать, – обратилась она к Морее, – и тогда же исполнится