того, который защитил. Первый был человеком – бледным черноглазым брюнетом. Второй…
– Езус! – вырвалось у Казимира, непроизвольно вернувшегося в человеческий облик.
Вторым был Лонгвиец!
Казимир ещё попытался не упустить пойманную душу, попытался заточить её в свой болид, но при этой попытке болид взорвался, разлетевшись по двору тысячами маленьких осколков.
Оба… Мечника? словно растеклись в воздухе, превратились в смазанные призрачные силуэты. Осколки болида выщербили камень стен и ограды, вышибли стёкла в доме, но ни один не попал ни в шефанго, ни в человека, ни в дракона. Первый Мечник, как будто забыв о том, что мгновение назад пытался убить Казимира, сшиб его с ног и отбил свистящую по двору сталь своими клинками.
– Что? – спросил он сразу, как только смерч улёгся.
– Роланд, он не знал, – ответил Лонгвиец.
– Он покусился на человеческую душу!
– По неведению.
– Знаешь что, Эльрик, – мечи исчезли из ладоней Роланда, – ты слишком любишь драконов. Когда-нибудь…
– Это меня погубит, – продолжил Лонгвиец. И оскалился в ответ на улыбку.
Наверное, это была старая шутка.
Казимир сел. Потом встал. Ему показалось, что про него забыли, и стало даже как-то обидно. Но нет – в него упёрлись две пары глаз.
– Не делайте так больше, светлый князь, – сказал Лонгвиец. – Вообще не принимайте истинного облика. Здесь очень не любят драконов. Вам повезло, что вы христианин, иначе Роланд убил бы вас, не прислушиваясь к моему мнению.
– Ну что ты, Эльрик, – неубедительно возразил Роланд, – как же можно не прислушаться к твоему мнению?
– Весь вопрос в том, когда к нему прислушиваться. – Лонгвиец кивнул. – Запомните, князь, покушение на чужую душу – это преступление.
– Использование драконьей магии – это тоже преступление, – добавил Роланд.
– Надо же! – Казимир почти против воли вскинул подбородок. – А кто вы такие, позвольте узнать, чтобы диктовать мне условия и навязывать свои законы?
Он прекрасно понимал, что Роланд чуть не убил его, причём с помощью неведомого Казимиру оружия – эти их мечи, они только выглядели как мечи… Да, брюнет застал его врасплох, но Казимир понимал и то, что вдвоём Роланд и Лонгвиец могут убить его даже сейчас – когда он готов к бою.
Могут, впрочем, и не убить – ещё неизвестно, кто кого. А обращаться с собой как… как непонятно с кем позволять нельзя никому. Ни под каким предлогом.
– Мы Мечники, – ответил Лонгвиец. – Тайная надгосударственная организация, контролирующая всё, что контролируется, и убивающая всё, что не контролируется.
Он произнёс это настолько серьёзно, что Казимир даже растерялся. И если бы не усмешка Роланда, он, пожалуй, надолго задумался бы над услышанным. Роланд, однако, тут же стал серьёзным. Коротко и довольно высокомерно кивнул Казимиру и исчез. Следом за ним исчез Лонгвиец. Этот не потрудился хотя бы изобразить поклон.
Оставшись один, светлый князь Мелецкий