потому что по всем признакам, она знала гораздо больше, чем кто-либо из нас.
– Какая гадость и жестокость,– с отвращением поморщился Виктор Павлович, разглядывая манекен с ног до головы.– Это, какому же извергу такое в голову пришло?
– Я бы этих двоих со счетов не скидывал,– выдал, явно из мести, Олег.– Пока они не приехали, все спокойно было. А как только они переступили порог дома, сразу Ксюха пропала, а теперь и этот поддельный «мертвяк» появился.
– Да мы по просьбе Ксюши и приехали,– не удержалась Ирина, снова показавшись частично.– Она нас и позвала, чтобы во всем разобраться, потому что ей уже давно кто-то записки с угрозами подбрасывает.
– Какие записки?– вздрогнул Виктор Павлович.– В белом, незапечатанном конверте?
– Да,– вышла полностью из укрытия Ирина и встала с нами в ряд, плотно прижав меня к Миле.– А вы откуда знаете?
Но мужчина не ответил, выйдя из кабинета.
– То, же мне доморощенные «мисс Марпл» нашлись,– хрюкнул Олег и вышел за Виктором Павловичем.
– Свинопас,– высказалась Ирина после того, как за молодым человеком, быстро семеня ножками, оставила нас и Валерия.– И что она в нем нашла?
– Я знала,– отодвинулась Мила, предоставляя мне свободное пространство, потому что стоять зажатой с двух сторон ею и Ириной, а сзади ногами манекена, превратилось для меня в невыносимое испытание. – Она мне их показывала. Но она ничего не говорила про вас. Вы из полиции?
– Да,– опередила меня подруга.
– Нет,– мне не хотелось врать, потому что по опыту я знала, что ложь, кроме как к дополнительным проблемам, не и к чему хорошему не приведет.
– Мы частные сыщики,– стукнула меня сзади Ирина, стараясь сделать это не заметно.
Но старания ее не включали в себя функцию обезболивания, поэтому я, вскрикнув, дернулась.
– Понятно,– от внимания Милы не ушел ни один нюанс нашего «мирного» диалога с Ириной.– Значит сыщики.
– Сыщицы,– поправила ее подруга, совершенно не испытывая муки совести.– Так точнее будет.
Поразившись, в какой раз, наглости подруги, я вздохнула и вышла из кабинета.
За столом уже сидели все, включая вернувшуюся Екатерину Дмитриевну, которая, закинув ногу на ногу, то затягивалась сигаретой, то выпускала дым. Но на этот раз эффектно, свернув губы трубочкой, чтобы дым покидал ее легкие колечками. В отличие от остальных, красующихся своими ночными нарядами, она успела взять не только сигареты и переодеться, но и нанести легкий макияж. Халат ее поменялся на синее платье без рукавов и с глубоким декольте, а волосы были прибраны под синюю ленту. «Настоящая женщина, в любое время суток настоящая женщина»,– подумала я, разглядывая Екатерину Дмитриевну. Сколько ей было лет, я определить не могла, да и никто не смог бы, потому что, думаю, целью жизни Екатерины Дмитриевны и было то, чтобы никто этого определить не смог. Одевалась она со вкусом и носила обувь на каблуках. Может по вечерам она и растирала ноги от боли, но на людях она несла свое тело прямо и с завидной осанкой. Супер красавицей