и интеллекту. Месяц до полета, чтобы иметь возможность ближе познакомиться, они жили обособленно в макете жилой части звездолета возле космодрома. И на корабле была особая каюта с детскими игрушками, о которой знали только он и капитан. Им этого не говорили, но от своих товарищей по летной академии он знал, что вроде бы готовятся еще четыре звездолета со специальным снаряжением, которые должны лететь на Флавию, якобы для расширения рабочей базы и подготовки места для будущей посадки каравана кораблей. Задача «Аргонавта», с гораздо меньшей численностью экипажа, была разведочной и более рискованной: попутно надо было уточнить природу аномалий около Сатурна, чтобы сопоставить их с процессами на Солнце, и передать все сведения на Землю. Корабль был оснащен гибридным плазменно-аннигиляционным двигателем, который мог работать в двух режимах – маршевом, субсветовом, и межпланетном, стартовом, что обеспечивала мощность одного реактора. Для предотвращения опасности системных сбоев единой электронной управляющей системы на «Аргонавте» не было. Жизнеспособность экипажа и выполнение рабочих функций отслеживали автономные устройства. В этой автономности были свои преимущества, но вместе с этим был и минус… Марк, безусловно, разбирался во всех тонкостях системы управления и знал, что в случае необходимости программный блок по заданному коду с пульта мог сам вывести корабль на субсветовую скорость. Принятие решения на этот счет являлось правом командира. И все-таки пилота перед этим полагалось разбудить. Он хорошо запомнил данные, которые вводил, чтобы очнуться при сближении с Сатурном, но по неведомой причине кто-то изменил их.
Жилой отсек, составленный из нескольких, оформленных с земным своеобразием мест сна и отдыха был как стоянка бесследно канувших кочевников. На столике, прошитые шнурком и прикрепленные к стене, чтоб не разлетелись при случайном сбое гравитации, лежали натюрморты Берты, которая помимо своих звезд еще любила рисовать. Во всех набросках ощущалось притяжение земной природы. Он взял прошитые листы и стал разглядывать. До этого, когда они вдвоем стояли тут, то девушка желала выяснить, какой из нарисованных цветков он предпочел бы, если бы те были настоящими. Ему тогда понравились фиалки, перемежавшиеся желтоватыми былинками. И по ее глазам он понял, что ответил то, что ей хотелось. Но этих облысевших одуванчиков с летящими куда-то в сторону и воспламенявшимися семенами он в прошлый раз не видел. Всё было очень странно. Он вновь и вновь перебирал рисунки. Девушка как будто знала, что он придет сюда и что захочет снова посмотреть их. Похоже, этот, с одуванчиками, был последний. Чего она хотела им сказать? Берта ему нравилась, но перед стартом было много дел, поэтому общались они мало. Она была жизнелюбива. И что могло случиться, чтобы подвести ее к такому жуткому решению? Сознательно заранее ввести смертельный алгоритм в программу?.. Нет, трезвый ум отказывался в это верить. Едва ли она это сделала