скажу».
Эрна Кранц с теплотой вспоминает о различных увеселениях, которые нацисты организовывали для молодежи, например шествиях и торжествах. Одним из известнейших «театрализованных» шествий была «Ночь амазонок», которую ежегодно устраивали в Мюнхене на протяжении четырех лет начиная с 1936 года. В уцелевшем цветном фильме, запечатлевшем это необычайное событие, мы видим немецких девушек с обнаженной грудью, едущих верхом в карнавальной процессии. Предполагалось, что полуголые молодые женщины представляли живописные исторические картины, включая сцены охоты из греческой мифологии. Эрна Кранц тоже принимала участие в таком параде, правда, не в качестве полуобнаженной девы, а в роли мадам Помпадур, в платье с глубоким вырезом и кринолине. Она не видит в этом представлении ничего, даже близко напоминающего порнографию: «Девушки представали перед зрителями такими, какими их создал сам Бог. Думаю, настоящей целью этих парадов было просто порадовать зрителей и стать примером для подражания». В конце интервью она даже добавляет: «В Сикстинской капелле ведь тоже все голыми изображены!»
Такие мероприятия, как «Ночь амазонок», были не просто торжественными шествиями, устраиваемыми для того, чтобы воплотить в жизнь фантазии нацистских вождей, – в них заключался гораздо более глубокий смысл. По словам Эрны Кранц, цель таких парадов состояла в том, чтобы подчеркнуть избранность немецкой нации: «Немцы уверенно заявляли, что их нация – особенная, что в их жилах кипит чистая кровь новых немцев, что они стоят выше остальных». Идея оказалась заразительной: «У нас тогда поговаривали, мол, если молодым людям твердить каждый день, что они – особенные, то рано или поздно они и сами в это поверят».
Сегодня, когда мы знаем обо всех немыслимых ужасах, ответственность за которые лежит на режиме, людей, которые утверждают, что при нацистах им жилось лучше, чем в наши дни, в лучшем случае высмеют. Однако очень важно, чтобы они, подобно Эрне Кранц, говорили и дальше, потому что без их свидетельств у людей современности может создаться упрощенное, менее опасное видение нацизма – будто люди мучились под гнетом диктатуры с самого начала. Научные исследования показали, что Эрна Кранц – не единственная, кому тогдашняя жизнь представляется в радужных тонах. Более сорока процентов немцев, опрошенных во время исследовательского проекта после войны, подтвердили, что 1930-е годы остались в их памяти как «хорошие времена». А поскольку опрос проводили в 1951 году, когда немцы уже были прекрасно осведомлены о зверствах лагерей смерти военного времени, наличествующая статистика отражает действительное положение вещей.
Сейчас кажется непостижимым или по меньшей мере едва ли понятным с культурно-исторической точки зрения, почему немцы, удивительно разрозненный народ, так легко поддались влиянию одного политического деятеля, хотя и пользовавшегося неслыханным влиянием. Но этому есть и другое объяснение, и чтобы его понять, достаточно