прозвучала робкая надежда. Не обольщайтесь, мадам. Ваш бывший супруг – счастливчик. Не стоит надеяться, что его так быстро прикончат!
– Вернусь – позвоню! – отрезал Сергей, и отключился. Он хлопнул дверью, за спиной обиженно тявкнул соседский пес. Мужчина быстро спускался по лестнице. Он пожалел, что позвонил бывшей супруге.
Кащей открыл глаза. Он не спал, а лишь на пару минут погрузился в дрему, и увидел чудесный сон. Опаленная солнцем земля, и чудесный оазис, раскинувшийся в самом сердце пустыни. Прозрачное изумрудное озерцо, наполненное ключевой водой, между пальм пляшут чернокожие голые девицы. Они тянут к нему свои бесстыдные толстые губы, груди трясутся как у стриптизерш, на шее висят цветные ожерелья. Он радостно хохочет, в вену вонзается тонкая игла. Негритянка понимающе кивает.
– Это самый гремучий кайф, что тебе доводилось испытывать, дорогой! – она целует его в губы, дрожь сладострастия сотрясает тело, жирная липкая жидкость течет по бедрам.
– Сладенький наш! Любимчик и красавчик! – вразнобой запели голые негритянки. Они прижимались к нему своими бедрами, мускусный запах, источают гладкие бедра красавиц, он сводит с ума несчастного наркомана.
Кащей помотал головой, видение исчезло, растаяло, растворилось как дым. Несколько секунд он ошалело крутил головой? Откуда пригрезилась такая картинка? Он никогда не выезжал дальше Ростова? Если не считать тамбовской губернии, где молодой человек сидел два года в тамошней колонии. Скверное время. Местные урки крепко опускали неопытного, доверчивого юношу. Сучья зона, беспредел. Сломанные ребра, да выбитый зуб так и остался в дремучих тамбовских лесах. Но с тех пор многое изменилось. А теперь Лешка Трутнев, хорошо известный на районе субъект под погремухой Кащей, владеет магией, которую не может дать ни один наркотик! Это и есть счастье…
– Хотел бы я сейчас встретиться с теми уродами… – он прошипел как разъяренная змея. Воспоминания о зоне, всякий раз вызывало в нем острый приступ ненависти ко всем этим успешным уродам, живущим бок о бок, появлялась гнетущая жалость к себе, и смутное ощущение неотвратимо приближающегося конца. Говорят, что на волю из далекого тамбовского края вслед за ним пришла малява. Мол де, имейте в виду, местные хлопцы. Рядом с вами теперь живет опущенный. Но в наркоманской среде это не имело значения. Однако предчувствие сладкой мести вызвало у человека тихий стон. Желание убивать, насиловать, калечить оказалось столь невыносимым, что причиняло физическую боль. Как на ломках…
Во рту застыл привкус крови и женской плоти, он машинально провел языком по пересохшим губам, и несколько раз часто, прерывисто икнул. Воздух в подвале густой и сладкий, как сгущенка. Его насыщают множество запахов, сотни мельчайших оттенков пронизывают тесное пространство. Нежными потоками они ласкают ноздри, от них кружится голова, и на лбу выступает испарина. Новые ощущения, новая жизнь…
И еще конечно свет! Он яркий, щемяще голубой, но совсем не такой как июльское небо жарким полднем, а много насыщеннее, синька разбавленная