поперек исползал, когда на третьем курсе загремел на практику в стартовую команду Они подрались тогда в общаге – с Вовкой же и подрались, Иван поддел его за несданный зачет, а Рыжий полез кулаками махать. Это бы ничего, никто бы не узнал, но они, пока мирились, разодрались с нарядом полиции и дружбу крепили уже в трезвяке, поэтому практику вместо «Академика Вернадского», «Виманы» или «Циолковского», за что причитались немаленькие премиальные, оба проходили в обслуге Байконура. Прошин знал и «Амур», и «Днепр», и «Енисей», и «Волгу», на которой им предстояло отправляться на орбиту, и хотя «Дон» с «Камой» на момент его практики увезли в Самару, про них Иван тоже кое-что мог рассказать.
Начинал с самых низов. Техник по ЛАиД, слон, мордоворот, Раймондасу, конечно, рассказали, что к чему, и они с Рыжим то меняли тормоза шасси, заливаясь отработкой с головы до пят (неопытные оба, что возьмешь), то крепили шланги гидравлики, а сколько радости было, когда на «Днепре» полетела заслонка в говнобаке… Им с Вованом выделили подсобку, открыли на фиг окна (а зима на Байконуре – это зима на Байконуре), и они ковырялись в зловонных внутренностях агрегата, водворяя на место оторвавшуюся пружинку.
Прошин сморщил нос.
– Сокол-100, самочувствие? – раздалось в наушниках.
– Сокол-100, самочувствие норма. – Пассажиры в орбитальном самолете сидят сразу за кабиной пилотов в два ряда. Мягко светится потолок, окрашивая внутренности салона светло-зеленым, нет привычных рядов кресел как в обычном самолете, ложементы выполнены в приливах корпуса капсулы безопасности так, чтобы космонавт встречал стартовые перегрузки лежа, а на орбите можно собрать ложемент мягким креслом, можно надуть спальник, если дорога дальняя. В стенке возле колена – лючок со шлангами туалета, на уровне груди тоже лючок, под ним НАЗ, носимый аварийный запас, где чего только нет…
Оружия нет. Оружие у экипажа, ребятам полагается пистолет с запасной обоймой, но это на старушке-Земле, где все зверье посчитано, учтено и радиомаяками снабжено; в Колониях, говорят, пилоты возят целый арсенал на случай аварийной посадки, и космонавты еще стволы таскают. «Теперь точно знать буду», – подумал Прошин.
– Ребята, объявили предстартовую готовность, – сказал командир по внутренней связи. – Жалобы, пожелания?..
– Легкой дорожки нам, – крикнула Любовь. Недовольное замечание ее мужа потонуло среди одобрительных восклицаний прочих пассажиров корабля.
– Начинаем отсчет, – сказал командир, дождавшись, пока в салоне установилась тишина.
Мысли о предстоящем путешествии больше не вызывали оскомины, он снова был космонавтом-профессионалом, плоть от плоти покорителей Вселенной, сделавших сказку былью и, дали б только команду, Бога войны усадивших яблонями, и предстоял ему старт на колеснице, запряженной огненными жеребцами, и… и видела б Светлана! Прошин повернул голову, но из соседнего кресла благожелательно улыбалась Марица. Иван криво улыбнулся в ответ – предмет его вожделений находился далеко впереди, рядом с Яковом,