мыслить самостоятельно, а это очень важно в нашей работе.
– Можно мне тогда с женой посоветоваться? – спросил Павел, огорошенный этим предложением.
Менжинский и Слуцкий переглянулись и согласно кивнули головой. И тут впервые на их лицах Судоплатов увидел добродушные улыбки.
Эмма Карловна была уже дома и писала отчет о прошедшем дне. С этого года она занималась кураторством сети осведомителей в созданном Союзе писателей и в среде творческой интеллигенции Москвы. Работа, скажем так, малоприятная, когда вдруг узнаешь, что любимый писатель шел к власти, в том же Союзе писателей, злобно оговаривая и практически по головам своих товарищей по цеху.
Как опытный психолог, она сразу заметила, что с мужем, вернувшимся со службы домой, что-то происходит.
– Павел, у тебя все в порядке на работе?
– Да, радость моя… Просто…
– Что просто?
– Мне предлагают работу за рубежом…
– Это же хорошо, что тебя смущает?
– А если мы месяцами, а может, и годами, не будем видеться. Я не смогу так…
– Это работа, Павел! Как молодой член Коммунистической партии ты не имеешь права говорить не могу… Просто ты должен сам понять, где от тебя может быть больше пользы для родины. А теперь пойдем, накормлю тебя ужином. И прежде чем ты согласишься, а если и не согласишься, надо бы нам с тобой в отпуск к твоим родным съездить…
– Вряд ли получим сейчас отпуск. Я присутствовал при телефонном разговоре Менжинского с кем-то из ЦК партии, ему сказали о нежелательности инцидентов подобных тому, что произошло во Львове. В ответ Менжинский сказал, что готовит внедрение нашего агента в самое осиное гнездо, а это означает, что мы будем в курсе всех замыслов националистов.
Эмма какое-то время молча смотрела на мужа, а потом сказала:
– Какой же ты все еще ребенок. Взрослый ребенок. Ведь это Менжинский с представителем ЦК о тебе говорил… Поэтому и говорил в твоем присутствии, чтобы ты понял всю ответственность предстоящего дела. В ОГПУ уже все уверены, что этим агентом будешь ты, а ты все еще сомневаешься. Ой, котлеты подгорают. Пойдем ужинать, нелегал ты мой любимый.
Судоплатова разбудил стук в дверь. Он почти всю ночь не спал, разбирая архивные документы, и сегодня позволил себе чуть дольше поспать.
Он вышел к двери и, увидев знакомого курсанта, открыл дверь.
– Доброе утро, Павел Анатольевич! Я вам французские «круассаны» к завтраку принес.
– Тогда пошли вкушать твои, как ты их назвал, круассаны… Я тут дневник свой просматривал, так и быть, после завтрака расскажу тебе немного о последующих годах своей службы.
Но уже за завтраком Судоплатов начал свои воспоминания:
– Прежде чем было принято окончательное решение о моей новой работе, произошло еще нечто, о чем я узнал позже. Точнее, был телефонный разговор Менжинского со Слуцким.