непогоды, над домами пролетел огромный неповоротливый дирижабль грязно-зеленого цвета с большими экранами и громко кричащим рупором:
– Все на футбол! Акция от Хеленгайзера! При покупке трех единиц товара скидка на второй билет 70%! Это твоя удача, так возьми её в руки!
– Ха, орет, как будто о начале войны объявляет! – прокричал мой товарищ. – Войне праведного потребителя за лучшие товары! Виват, хер Хеленгойзерн, или как там тебя?!
Когда мы переходили дорогу, одна из машин не успела проехать и перекрыла зебру. Толпа людей стала недовольно обходить ее, опасаясь проезжающих мимо машин. Мой товарищ рассмеялся, запрыгнул на белоснежный капот машины и прошелся по нему, как по переходу. Спрыгнул, обернулся. Парочка прохожих переглянулась и последовала его примеру. Я же перешел, как все остальные, и стоял в сторонке, наблюдая за своим хохочущим товарищем. На белом капоте осталось множество грязных следов, это было действительно смешно, и я улыбнулся. Водитель машины высунулся из окна и стал громко и истерично кричать своим толстым лицом, покрасневшим от злости и унижения. Весь перекресток смотрел на него, будто бы произошедшего ему было мало. Еще несколько людей прошлись по капоту, в то время как остальные с опаской проходили мимо. А мой товарищ стоял в нескольких метрах от машины и смеялся, согнувшись и держась за живот. Водитель кричал именно на него, пытаясь задавить одинокого героя своим богатым, но отвратительно сложенным четырехэтажным матом. А мой товарищ лишь смеялся. Он будто показывал суть вещей, имея мужество не только это делать, но и смеяться над этим.
Загорелся зеленый, и машины снова поехали. Мы молча продолжили путь. В конце улицы сквозь легкий туман стал виден небоскреб. Огромные синие буквы на фасаде властно высились над городом. Да, у них сбылись все мечты: рабы теперь знали имя своего господина. На месте старинного Адмиралтейства стоял бизнес-центр города. Дальнейшее развитие истории. Но нас это не заботило. Ведь мы шли, а в наших сердцах уже били барабаны. Увидев нас, люди расступались. Наши головы качались в такт нашей жизни, и не собирались останавливаться ни на секунду. Мы знали, насколько дорога эта секунда. Собираясь умирать в двадцать семь, приходится танцевать. Ведь когда же ещё это делать. Наши ноги быстры, кеды порваны, дождь льет на нас слезы Богов, а мы лишь грязно посылаем небеса. Превосходно. Наша жизнь обретает смысл.
Из-под арки на проспект вышла невысокая напряжённая девушка в полушубке, крепко держа под руку шатающегося молодого человека. Тот согнулся в три погибели, мотался из стороны в сторону, но всё-таки сумел выпрямиться, хоть и ненадолго – после следующей фразы он вновь согнулся, пытаясь упасть на мостовую:
– Ну, и напиздрячился я.
Девушка самоотверженно удерживала его от окончательного падения.
– Сушай… Давай такси вызовем, – промямлил он.
– Да какое такси! Тут вот… – возмутилась она и продолжила «тащить» парня по проспекту.
Они прошли мимо нас. Мой товарищ с улыбкой