любка двулистая
(«Ночная фиалка» из кн. «Вепсский лес»)
В лугах и в поле вся аптечка,
От валерианы до дурмана,
Но только возле Черной речки
В среде прохлады и тумана,
В густой траве едва белея,
Цветут ночные орхидеи.
Они цветут и в лунном свете
Отравный дух вас манит в сети.
Один цветок, и вся поляна
Колдовским духом обуяна.
Рождает сладкие идеи
Пикантный запах орхидеи!
Среди купальной белой ночи
За клубеньком ночной фиалки
Пришел чувак болезный очень.
Его замучали страдалки.
Короче: парень – не того,
На женщин клинило его.
Взял клубенёк, второй и третий
И только тут он вдруг заметил,
Что трется рядом с ним старуха,
Взглянул и замер от испуга:
У ведьмы не было лица.
Очнулся только у крыльца,
Не помня как дошел до хаты.
Он днем хозяйке все поведал.
А та, в печи гремя ухватом,
Сказала скромно: «Ночью этой
У речки любку я брала.
Чтоб кожа целою была,
Лицо от комаров и гнуса
Закрыла марлей я не маркой…»
А клубеньки ночной фиалки
Пришлись болезному по вкусу.
Он женщин брал на абордаж
Огромный чувствуя кураж.
Крапива
Если в хрустальную вазу
Вставить три стебля крапивы
С четким рисунком и статью,
С тёмно-зелёной листвой,
В памяти вспомнятся сразу
Сказки волшебной мотивы
Про заколдованных братьев,
Смело спасённых сестрой.
Башни всплывут как видение,
Шпили соборов прекрасных
Сгрудятся у эшафота,
Где много сотен людей,
Жду, наблюдая с волнением,
За палачом и несчастной,
И за красивым полётом
Стаи крутых лебедей.
Это всё в сказке волшебной,
Но и в реальной натуре
Люди спасались крапивой.
Вместо сыров, овощей,
В голод и холод военный
В каждом селе и в ауле
Ели крапиву от пуза
В виде лепёшек и щей.
Васильки
Василёк синий
До горизонта синие леса.
Лазурь небес за окоёмом тает.
И васильков сплошная полоса,
Голубокрылых бабочек сзывает.
В прозрачном мире сине-голубом
Куда-то исчезают все печали
Тревоги все отходят на потом
Заботы тихо улетают в дали.
Не зря во ржи синеют васильки.
Они скромны, но есть от них отрада.
Пусть говорят, что это сорняки.
Венок сплести из сорняков все рад
Купальницы
(«Купальницы»