себе золотой медальон – чтоб был потяжелее, чем у, так и не полюбившего баскетбол, Керкорова. Вспомня все это, Николай стал уже совсем не бояться, а то и – презирать ее, высоту. Наконец, проверив все застежки жилета, Николай, надел на голову пробковый шлем, поцеловал свой нательный стограммовый палладиевый крестик и, заглянув еще раз в инструкцию, – нажал одновременно две кнопки на пародистанционном пульте. Корпус шаропарашюта тут же выстрелил отлетевшими вверх шестью лепестками, открывая путь в нижнее пространство, и, мгновенно обросший надутыми шарами пилот сгоревшего дирижабля – стал, переваливаясь через толстые ветки деревьев, приближаться к земле. Однако, хотя дедушка Илона Маска изобретший этот шаровый самоспасатель – и знал свое дело, но ленившийся проходить техосмотры, пересыпать тальком и менять, хоть иногда, текилу в самоспасателе, Николай – сам косвенно поспособствовал тому, что один шар вышел из строя. Уже у самой земли – он, этот шар – раздулся до невероятных размеров и, сидя на его верхушке, почти на трехметровой высоте – артист не знал – что предпринять дальше. Но он ничего и не предпринимал. Уставший и осознавший, что большие опасности позади – он просто заснул на мягкой амортизирующей поверхности раздутого предательского шара.
Ночь постепенно превращалась в раннее утро.
Гитлера, заключившего для себя, что Сталина, или «дядюшку Джо» при разделе Польши обмануть не удастся – мучила бессонница. Сталин, уверенный, что отхватит от Польши ее самый лакомый кусок под дополнительный аэродром для своих «соколов» – спал спокойно. Ксения на своем дирижабле возвращалась в Рублевку, так и не увидевшись с фюрером, даже, несмотря на все усилия Настасьи, к которой был расположен Йозеф и почти все высшее командование рейха.
А управляющая движущимся аппаратом на лесной дороге пилотица, ощущала прилив сил, от окружающей ее просыпающейся весенней природы. Сейчас, на своем паро-мото, она полностью была самою-собой и нисколько не играла – никакой роли. Ей было – как никогда- хорошо. Она осознавала, что лучше – ей может быть – только в небе, в кабине «хенкеля».
…«Нет, без остановки не обойтись» – почувствовала Марта и направила паробайк с лесной дороги по едва заметной тропинке – прямо в лесную чащу. Выпитое в аэродромном буфете пиво, пройдясь в ее организме по кишечнику и кругам кровообращения – уже давно назойливо просилось наружу. Марта сбросила на сидение перчатки, достала из секретного бардачка своего паро-байка пару мягких салфеток, флягу с водой и, находу расстегивая молнии комбинезона, направилась в, показавшееся ей удобным, место под одной из небольших елей.
Марта ценила полностью принадлежавшие ей свободные минуты и, после остановки не спешила продолжить поездку. Она захотела выкурить сигарету и еще походить по хрустящим веткам, но вспомнила, что сигареты оставила механикам на аэродроме, –